Невидимая горилла
Шрифт:
Другие эксперименты также подтвердили, что уверенность можно рассматривать как общую личностную черту. Лица, которые твердо уверены в своих способностях в определенной области, например в восприятии зрительной информации, склонны также высоко оценивать свои навыки и в других областях, включая возможности собственной памяти [131] . Одним словом, уверенность, по-видимому, является устойчивым качеством, которое у разных людей проявляется по-разному, однако оно никоим образом не связано с реальными знаниями или интеллектуальными способностями человека. Одним из факторов, который, судя по всему, влияет на формирование уверенности, являются гены. Согласно результатам исследования, недавно проведенного группой экономистов в Швеции, однояйцовые близнецы более схожи по степени уверенности в своих способностях, чем разнояйцовые близнецы [132] . Поскольку однояйцовые близнецы обладают практически одинаковым набором генов, в то время как разнояйцовые близнецы генетически отличаются друг от друга так же, как обычные братья и сестры, можно сделать вывод, что уверенность имеет определенную генетическую основу. Конечно, уверенность человека не может определяться исключительно генетической структурой, однако определенная зависимость от генов, безусловно, существует. Выяснилось, что отец Фрэнка Абигнейла
131
В эксперименте с участием 61 испытуемого между двумя вариантами теста была выявлена корреляция в степени уверенности (г = —.80), но не в точности результата (г = —.05). В другом эксперименте с участием 72 испытуемых корреляция в степени уверенности с результатами теста «Продвинутые прогрессивные матрицы Равена», состоящего из 12 заданий, составила только г=.12. Этот невербальный тест считается «золотым стандартом», с помощью которого измеряются общие когнитивные способности. Более ранние исследования, проведенные другими учеными, показали, что уверенность является общей личностной чертой. G. Schraw, «The Effect of Generalized Meta-cognitive Knowledge on Test Performance and Confidence Judgments», Journal of Experimental Education 65 (1997): 135–146; A-R. Blais, M. M. Thompson, and J. V. Baranski, «Individual Differences in Decision Processing and Confidence Judgments in Comparative Judgment Tasks: The Role of Cognitive Styles», Personality and Individual Differences 38 (2005): 1707–1713.
132
Согласно результатам Цезарини и его коллег, индивидуальные различия в степени чрезмерной уверенности на 16–34 % объясняются генетическими различиями. Они изучили 460 пар близнецов, занесенных в Шведский реестр близнецов, и попросили их оценить свои когнитивные способности на фоне других участников исследования. В качестве показателя чрезмерной уверенности использовалась разница между местом, на которое поставили себя сами участники, и фактическим местом, определенным на основании результатов когнитивного теста. D. Cesarini, М. Johannesson, Р. Lichtenstein, and В. Wallace, «Heritability of Overconfidence», Journal of the European Economic Association 7 (2009), 617–627.
Почему Давид напал на Голиафа?
В августе 2008 года крошечная страна Грузия спровоцировала военный конфликт с Россией, своим северным соседом, из-за двух провинций, сепаратистское движение в которых активно поддерживается российским правительством. В результате боевых действий, продолжавшихся меньше недели, грузинской армии был нанесен сокрушительный удар, а Россия установила контроль над провинциями. Грузия не получила от войны ничего, кроме некоторого сочувствия со стороны западных держав. Это сложно представить, но грузинские лидеры действительно верили в то, что их войска быстро захватят ключевые пункты в Южной Осетии и Абхазии и, укрепившись там, будут успешно отражать контратаки российской армии. Как писала «Нью-Йорк таймс», «несколько официальных лиц Грузии заявили этой ночью, что в военном отношении захват Южной Осетии не таит в себе ничего сложного». «Как сообщают официальные лица из администрации президента, план военных действий, разработанный грузинскими военачальниками на случай кризиса в Южной Осетии, предусматривал развертывание боевых частей по всему региону и введение такого жесткого контроля, при котором любые ответные действия России будут пресекаться в зародыше». [133]
133
Цитаты и информация в этом разделе взяты из: Н. Cooper, С. J. Chivers, and С. J. Levy, «U. S. Watched as a Squabble Turned into a Showdown,» The New York Times, August 17, 2008, p. A1 (www.nytimes.com/2008/08/18/washington/18diplo.html). Подробный отчет о войне между Россией и Грузией можно найти в Википедии (en.wikipedia.org/wiki/2008_South_Ossetia_war).
Со стороны грузин было ужасно самонадеянно спровоцировать войну со страной, которая по военной мощи занимает второе место в мире. В своей книге «Самонадеянность и война» политолог Доминик Джонсон из Принстонского университета анализирует несколько ключевых событий в военной истории человечества, от Первой мировой войны до войн во Вьетнаме и Ираке. Хотя Джонсон не пользуется нашей терминологией, он утверждает, что почти любая страна, которая начинает войну по собственной инициативе, а затем проигрывает ее, должна быть подвержена иллюзии уверенности, особенно учитывая тот факт, что всегда существует возможность для ведения переговоров [134] . Михаил Саакашвили был избран президентом Грузии в 2004 году, когда ему было всего 36 лет. Он сформировал кабинет из лояльных министров, которые, как и он сам, были не старше сорока лет и не имели ни малейшего опыта в военном деле. Зато они разделяли взгляды своего лидера, который стремился вывести мятежные провинции из-под российского влияния, считая это своей важнейшей задачей. В течение четырех лет они смогли убедить себя в том, что сражение с армией, превосходящей их собственные силы в двадцать пять раз, — это перспективная затея. Несложно представить, как группа одинаково мыслящих членов правительства выработала ряд мнений, в которых никто из них не был бы уверен, если бы действовал поодиночке; как затем путем коллективного обсуждения и взаимного одобрения заявлений, озвученных каждым из них, они пришли к единому заключению, в правильности которого не сомневались [135] .
134
D. D. Р. Johnson, Overconfidence and War: The Havoc and Glory of Positive Illusions (Cambridge, MA: Harvard University Press, 2004).
135
Подобная коллективная самонадеянность могла также повлиять на принятие решения о вторжении в Ирак в 2003 г. Ричард Перл, в то время председатель Совета по оборонной политике, позднее отмечал в интервью для документального фильма PBS Wide Angle, что все в администрации Буша были уверены в необходимости свержения Саддама Хусейна: «Нельзя сказать, что все зависит от одного голоса президента, однако его мнение немаловажно, и он может склонить чашу’ весов в ту или иную сторону. И, если честно, я не заметил, чтобы он встретил какое-либо серьезное сопротивление. Мне кажется, что другие высокопоставленные лица пришли к такому же заключению, что и он».
Крис и его коллеги из Гарвардского университета попытались понять с помощью одного эксперимента, как формируется такая чрезмерная уверенность. Сначала они предложили 700 участникам пройти описанные выше тесты на общую эрудицию с вариантами ответов «верно» и «неверно». Как обычно, люди переоценили свои знания: в среднем степень уверенности в правильности ответов составила 70 %, хотя в действительности лишь на 54 % вопросов были даны правильные ответы. В зависимости от уверенности, проявленной каждым человеком при прохождении первого теста, команда Криса разделила участников на группы трех типов: пары с двумя уверенными участниками, пары с двумя неуверенными участниками и пары с одним уверенным и одним неуверенным участником. После этого каждую пару пригласили в лабораторию, где они вместе выполнили второй тест на общую эрудицию — такой же сложности, как и первый, но с другими вопросами. Члены каждой группы могли делиться своими соображениями, вместе размышлять над правильным ответом и приходить к единому заключению о том, кто из них прав.
Наша интуиция говорит нам, что в команде люди должны чаще давать правильные ответы и при этом проявлять меньше уверенности, чем действуя поодиночке. Если два человека дают разные ответы на один и тот же вопрос теста, то один из них наверняка ошибается. Такие расхождения должны приводить к двум изменениям в поведении. Во-первых, они должны побудить участников к более активному обсуждению, что порой улучшает результаты выполнения теста. Во-вторых, они должны указать каждому человеку, что его уверенность в собственном мнении может быть чрезмерно высока, поэтому при возникновении расхождений коллективная уверенность команды, скорее всего, будет снижаться.
Однако выяснилось, что по крайней мере при выполнении этого задания на общую эрудицию две головы ничем не лучше одной. По точности ответов на вопросы теста команды не превзошли отдельных участников. Однако, став частью команды, многие участники стали вести себя более самонадеянно. Уверенность в своих силах возросла, но сами ответы от этого не стали точнее! [136] Наиболее заметно степень уверенности увеличилась в парах, составленных из неуверенных участников. Члены таких команд, очевидно, ободряли друг друга, в результате чего их уверенность возросла на 11 %, однако результаты остались на прежнем уровне. Этот эксперимент наглядно демонстрирует, что самонадеянное решение грузинского правительства спровоцировать войну с Россией не обязательно могло зависеть от чрезмерной уверенности одного человека. Лица, принимавшие эти решения, могли иметь очень низкую степень уверенности, если бы действовали поодиночке, возможно, настолько низкую, что ни при каких обстоятельствах не отдали бы такой приказ. Однако в команде их самоуверенность могла возрасти до таких пределов, что даже самые рискованные и сомнительные затеи показались им вполне осуществимыми.
136
Средняя степень уверенности отдельных участников составила 70 %, а средняя уверенность групп — 74 %, что является небольшим, но все же статистически значимым увеличением; в этом эксперименте участвовало 36 групп по два человека в каждой, 12 групп — на каждое из трех условий. (Chabris et al., «Individual Differences in Confidence»).
Проблема не в самоуверенности, а в нашей любви к ней
В популярном сериале «Доктор Хаус» от Fox TV доктор Хаус и его коллеги постоянно имеют дело с редкими случаями. Правильное решение они находят только в конце серии после ряда неудачных попыток. Хаус, как и многие другие врачи из телевизионных сериалов, крайне самонадеян и уверен в себе. Он обладает почти сверхъестественной способностью диагностировать редкие заболевания, которые не замечают другие врачи. Хотя Хаус — вымышленный персонаж, он напоминает одного реального врача — доктора Джима Китинга, который выполняет похожую роль в детской больнице St. Louis Children’s Hospital Как и Хаус, он помогает, когда остальные врачи бессильны. Однако, в отличие от Хауса, это общительный, дружелюбный, смешливый человек. Если он не знает правильного ответа, то не боится в этом признаться. Доктор Китинг заведует клиникой для младенцев и детей с расстройствами, которые не смогли диагностировать другие врачи (и которые часто вообще невозможно диагностировать). Обычно он принимает пациентов лишь после того, как они побывали у большого количества врачей и специалистов и сдали бесчисленные анализы. К нему обращаются как к последней надежде — как к человеку, который способен увидеть то, что упустили другие.
Как вы, вероятно, догадываетесь, доктор Китинг получил блестящее образование. Он окончил Гарвардский университет по специальностям педиатрия, неотложная педиатрия и детская гастроэнтерология, получил степень магистра эпидемиологии и биологической статистики в Лондонском университете, проходил стажировку во Вьетнаме, где во время войны лечил гражданских лиц, а однажды даже диагностировал пациента с бубонной чумой. Лишь после нескольких десятилетий непрерывной практики в целом ряде узких медицинских специальностей Китинг решился открыть собственную диагностическую клинику, которой заведует уже более десяти лет. Теперь, когда ему уже за семьдесят, Китинг признался Дэну: «В более молодые годы я бы не смог такого добиться. Диагностический центр работает столь успешно лишь благодаря моему опыту в лечении самых разных заболеваний, а также благодаря уверенности, которую я черпаю из насыщенной клинической практики, из интенсивных контактов с пациентами».
Китинг признает, что уверенность играет важную роль в медицине. «Врачи должны быть достаточно уверены в себе, чтобы правильно взаимодействовать с пациентами и с другими людьми, например с медсестрами… В реанимационном отделении, где все решается в считаные секунды, а пациент пребывает в шоковом состоянии, я добиваюсь, чтобы все говорили ровным и спокойным голосом». Пациенты склонны доверять врачам, возможно, даже больше, чем следовало бы, и такое доверие укрепляет уверенность врача в своих силах. Китинг так говорит об этом: «Когда люди идут к врачу, они часто уверены в том, что он способен принимать за них правильные решения. Однако эта вера лишена всяких научных оснований. Решению врача они доверяют больше, чем своему собственному. А в этом кроется серьезная проблема, поскольку такое отношение побуждает врача скрывать от пациента, что ему известно, а что нет. В вас начинает играть самолюбие, и вы хотите, чтобы люди продолжали считать вас всезнающим».
В медицине все направлено на то, чтобы уверенность никогда не оставляла врачей. Их специально учат общаться с пациентами уверенным тоном. (Кроме того, можно предположить, что профессию врача чаще выбирают уверенные в себе люди.) Пациенты относятся к докторам скорее как к жрецам, обладающим пророческим даром, а не как к обычным людям, которые могут и не быть такими всезнайками, которых они из себя изображают. Такое идолопоклонство ободряет врачей и придает им больше уверенности в себе. Но ситуация становится опасной, если уверенность перестает соответствовать реальным знаниям и способностям человека. Как отмечает Китинг, «хладнокровие и невозмутимость — то, к чему мы все должны стремиться, но добиваться этого мы должны за счет развития своих навыков. Кроме того, всегда должен оставаться определенный элемент сомнения, чтобы процесс обучения не прекращался ни на минуту. По-прежнему многое в нашей профессии заставляет нас быть скромными». Врачи должны уметь слушать, признаваться в своем незнании и учиться у своих пациентов. Но не всем удается уберечься от излишней уверенности.