Невидимый враг
Шрифт:
— Только без Аристотелевой философии, — вскричал ее муж.
— Ну, это еще неизвестно, как бы то ни было, — докончила она тоном профессора на кафедре, — вы, сударь, именем Аристотеля и нашим приглашаетесь к исполнению следующего: вы сейчас же отправитесь к Оллсмайну и представите ему записку Триплекса.
Арман не заставил повторять дважды это «приглашение». Не теряя ни минуты, он отправился к Оллсмайну. Швейцар, стоявший в дверях отеля, видел Армана сегодня утром и потому сразу узнал его и беспрепятственно пропустил наверх, дав знать электрическим звонком о его
Несколько минут спустя слуга ввел Лавареда в бюро, где Оллсмайн находился в то время один. При виде француза он быстро поднялся с места.
— А, господин Лаваред, — проговорил он, дружески пожимая руку Армана, — очень рад вас видеть. Я не надеялся увидеть вас так скоро.
— Я бы не решился помешать вам, — отвечал Арман, — если бы не важная причина.
— Какая?
— Взгляните сами, — отвечал Арман, подавая Оллсмайну письмо корсара.
Тот медленно стал читать письмо, видимо, собираясь с мыслями. Противник наносил ему прямой удар, отразить который было нелегко.
— Я, право, смущен, — сказал он наконец самым откровенным тоном. — Ваш корреспондент знает мои дела лучше меня самого, если только в настоящем случае он не ошибается. Но так как я хотел быть вам очень полезным, то не изволите ли завтра поехать со мной верхом в Брокен-Бей? Это всего каких-то двадцать километров. Мы увидим всех арестантов, и, если среди них действительно окажется Ниари, то я готов предоставить его в полное ваше распоряжение.
Тон и выражение лица Оллсмайна не вызвали у Армана ни малейшего подозрения в их искренности. Он горячо поблагодарил и, не желая мешать занятиям шефа полиции, простился с ним, пообещав явиться завтра в восемь часов, как ему было предложено.
— Кстати, вы никого не подозреваете в доставке этого письма? — спросил Оллсмайн.
— Решительно никого. Я нашел его у себя в кармане пальто.
— А оно было на вас сегодня утром?
— Нет, я надел его после ухода Силли.
— Силли? — повторил Оллсмайн, немного нахмурившись.
— О, мальчик тут невиновен. Он ведь не знал, что я возьму его с собой в гостиницу, я сам предложил ему позавтракать.
— Значит, это кто-нибудь из прислуги?
— Всего вероятнее.
— Ну, ладно, завтра мы увидимся.
Лаваред раскланялся и вышел. Едва дверь за ним затворилась, как начальник полиции совершенно изменил свое поведение. Так долго сдерживаемый им гнев вырвался с особой силой. Глаза его метали молнии, руки сжимались в кулаки, он то и дело ударял ими по столу.
— Это Силли… несомненно он! Ну, постой же, я тебя выслежу. Недолго тебе удастся еще меня морочить! А через тебя я доберусь и до твоих сообщников! Что это за люди, которые знают все мое прошлое! Надо выяснить и заставить их замолчать. И я это сделаю! Доув выследит Силли, и сегодня или завтра нить интриги будет у меня в руках. Я распутаю ее во что бы то ни стало!
— А этот французишка! — продолжал он, грозя кулаком по направлению к двери. — Вот дубина! Воображает, что я для его удовольствия пожертвую интересами Англии в Египте! Как же, найдет он завтра Ниари. Да я сегодня же перевезу его из Брокен-Бея!
Нетерпеливым жестом он нажал пуговку звонка, дверь отворилась, и на пороге появился Джеймс Пак.
— Вы? Какими судьбами? Я думал, что вы уже спите!
— Я пошел было спать, — отвечал с поклоном Джеймс, — но потом рассудил, что могу вам сегодня понадобиться. Паровая ванна и массаж вполне заменили мне отдых, и теперь я к вашим услугам.
— И отлично! Вы действительно мне необходимы. Триплекс опять принялся за свое. Он известил Лавареда, что Ниари находится в Брокен-Бей.
— Не может быть!
— Уверяю вас, Лаваред только что перед вами от меня ушел.
— Вы, конечно, отрицали?
— Конечно. Я даже пригласил его завтра съездить вместе со мной в Брокен-Бей и удостовериться собственными глазами, что никакого Ниари там нет.
— То есть как это?.. А, понимаю, вы его переведете в другое место!
— Да, в сиднейскую тюрьму. Вот приказ, — продолжал Оллсмайн, взяв со стола бумагу. — Будьте добры, отнесите его в центральное управление и прикажите сегодня же отправить с курьером в Брокем-Бей, коменданту. Необходимо этой же ночью переправить Ниари в центральную сиднейскую тюрьму.
У Пака дрогнули веки, как бы от едва сдерживаемого смеха. Но Оллсмайн этого не заметил.
— Я сейчас же исполню ваше желание, — отвечал горбун.
И, взяв бумагу, он вышел из бюро. Отправившись прямо в центральное полицейское управление, он передал бумагу в отделение, заведующее перемещением арестантов и, заложив руки в карманы, насвистывая арию, отправился к полицейскому посту на набережной Дарлинг-Харбор.
Вызвав начальника поста, того самого, который отвязывал его ночью от столба, Джеймс сделал ему какие-то указания относительно мер, необходимых для розыска подшутивших над ним злоумышленников, и, окончив служебные обязанности, потихоньку направился к дому Оллсмайна.
Вдруг он усмехнулся, заметив двух гуляющих, с которыми должен был встретиться. Один был Силли, другой, шедший сзади шагах в пятидесяти, походил на рабочего.
— Здравствуйте, Джеймс Пак! — поравнявшись с ним, сказал Силли, узнав и протягивая руку.
— Здравствуй, Силли.
Рабочий остановился перед каким-то объявлением, мальчик искоса посмотрен на него и тихо проговорил:
— Этот молодец за мной следит.
— Вероятно, по распоряжению Оллсмайна. То, чего я боялся, случилось. Ваши письма к Лавареду, потом эти выбившиеся из-под капюшона волосы… Одним словом, Силли, у него появились подозрения. Вам нужно сегодня же вечером исчезнуть из Сиднея.
— Я исчезну. Но только… при этом шпионе… как же я смогу предупредить тех?
— За вас это сделаю я.
— Благодарю вас, Джеймс. Только… — глаза мальчика наполнились слезами, — только мне будет очень скучно без вас.
— И мне тоже, Силли. Но я надеюсь, что наши испытания скоро кончатся.
— Вы говорите: скоро, — улыбаясь сквозь слезы, сказал Силли. — Значит, вы надеетесь…
— Да, Силли.
— И тогда мы уже не расстанемся?
При таком вопросе на лице Джеймса появилось выражение страдания.