Невинная для киллера
Шрифт:
Просто непередаваемые ощущения. В теле появляется приятная легкость.
В такие моменты хочется жить.
Вернувшись после плавания, застаю Петровича за готовкой завтрака.
— Что ты со мной как с дорогой гостьей? — отодвигаю его от плитки и сам помешиваю скворчащую картошечку. — Еще бы блинков бы испек и на обед борща наварил бы.
— А это уже не ко мне. Бабу тебе надо, Бо.
Я аж поперхнулся.
— Чего? Только не говори, что ты меня тут сватать собрался, — снимаю сковороду и ставлю чайник. — Ты тут на старости лет
— Я не хотел бы тебе в старости такого же одиночества как себе. Если бы я тогда женился, а не показал свой гонор и сменил бы работу, сейчас бы внуки ездили. А тебе самое то — детишек заделывать да сидеть на заднице ровно. А не под пули лезть. Уж хватит, наверное, не уж то не наигрался в войнушки?
— День второй — нравоучения и нотации. Что у тебя далее по списку? Мне может валить уже пора? — ставлю перед ним тарелку с едой. — Чего на тебя нашло, Петрович?
— Я же тебя как ночью услышал и увидел, дурно стало. Я не бывал в таких местах, где ад мог бы показаться раем. А ты был. Я изучал твое дело, еще тогда, давно. И до сих пор удивляюсь и благодарю бога, что ты жив. Но вот ты беспокоишься о моей кукушке, а надо бы тревогу бить по твоему протекающему скворечнику.
— Это звучит оскорбительно, — усмехаюсь и сажусь напротив него со своей порцией.
— А ты не кисейная баба чтобы я тут словечки подбирал. И пора бы уже прислушиваться к старшим по званию, — в его голосе зазвучали командирские нотки.
— Даже так, — улыбаюсь. — Решил вспомнить молодость. Валяй. Только не перегибай палку, не переусердствуй в воспитании. Оно же и в обратку пойти может.
— Все шутки шутишь, а я, между прочим, серьезно.
На это я уже ничего не отвечаю. Лирическое настроение у старика. Пусть, если ему в радость. Но вот в няньки себе не зову. Не нужно.
После завтрака взялся за колодец, как и планировал. Не зря водичка еле текла. Намыло песка, будь здоров.
И уже через пару часов работы вода шла под хорошим напором.
— Молодец боец, — все так же смолит папироску на крыльце.
— Рад стараться, — присаживаюсь рядом и отпиваю ледяной воды, что только что набрал в ковш.
— Пока ты тут гулял, я покопался в старых газетках. Ну как старых. Недельной давности. И нашел занимательную статейку, — я уже и боюсь чего он там напридумывал. — В общем вот, — вытаскивает потрепанный кусок газетенки сложенный вчетверо и передает мне.
“Анонимная психологическая помощь”. Это что еще за новости?
— Это тебе нужно? — усмехаюсь и перевожу взгляд с бумажки на Петровича.
— Тебе. Богдан. Тебе. К психологу ты не пойдешь, ясен пень. Но вот тут попробовать можно, — тушит бычок и смотрит на меня с какой-то притаившейся в глазах отеческой заботой.
— Игнат Петрович, что за ересь? Я, по-вашему, совсем потерянный?
— Не психуй. Попробуй просто. Тут же не нужно говорить кто ты и что ты. Поделиться тем, что тебя мучает. Я знал таких ребят, что не справились с этим. С войной, что жила в голове. С личным кладбищем. А у тебя… — махнул рукой. — Попробуй.
— Я не обещаю, Петрович. Но приму
— Ну, вот и славно, — грустно улыбается и возвращается в дом.
Я еще недолго прокрутил в руках огрызок газеты и тоже пошел в дом. Помощь. Это мне-то нужна помощь?
Глава 3. Яна
Когда ты лишаешься элементарного, а в моем случае видеть, хорошо видеть, начинаешь ценить многое. Даже больше чем многое. А потеряв родителей, так и вовсе — все. За эти несколько месяцев наша жизнь изменилась кардинально. А точнее она скатилась практически на дно. Когда ты никому не нужен это случается гораздо быстрее. Мгновенно практически.
Стою, опершись на подоконник, и подставляю лицо утреннему солнышку.
— Привет, — в комнату входит брат. — Снова не спится? — подходит к подоконнику и опирается о него.
— А ты где с утра пораньше? — представляю, как он хмурится и безошибочно касаюсь его макушки, теребя отросшие волосы. — Стричь тебя пора, совсем оброс.
Яр как всегда дернулся в сторону, отстраняясь от моей руки.
— Не маленький, разберусь, — бубнит где то в стороне.
— Так ты меня не посвятишь в свои дела, взрослый? Где тебя носит каждое утро ни свет ни заря?
— Гулять ходил, — отмахнулся он в очередной раз и уселся на свою постель, это слышно по скрипу пружин старого матраса.
— Ты слишком часто отлучаешься рано утром, — поворачиваюсь в его сторону и замираю, прислушиваясь к его пыхтению. — И я очень за тебя переживаю, что ты можешь влезть туда, куда не стоит лезть.
— Тебе не о чем переживать, — снова отмахивается, несносный мальчишка.
— Включи мне компьютер, мне нужно узнать дадут ли мне сегодня смену.
— Брось ты уже эту работу. Не по душе она тебе. Ты же все через себя пропускаешь, — снова вскочил на ноги и приблизился ко мне. Мой заботливый мужчина. Еще такой маленький, а столько пришлось пережить.
— Это пока единственный шанс заработать. Узнать что происходит с моим зрением, которое только и делает, что ухудшается.
— Это никогда не закончится, — я тяну руки к мальчику и тот обнимает меня в ответ. — Пока я не вырасту и не смогу пойти работать. — Мы справимся, — слезы снова заструились по моим щекам. — У нас все получится.
После я все-таки захожу на свою рабочую страницу с помощью Ярика. Оставляю компьютер в рабочем режиме.
К вечеру я успеваю поругаться с тетей и даже приготовить поесть, пока она в отключке.
Потом мы делаем уроки. Шестой класс сложно дается мальчику, хоть и не так давно начался учебный год. Но зная его вспыльчивый характер, еще пара конфликтов и его могут отчислить. А этого я боюсь больше всего.
На улице уже давно темно. И Ярик сопит в своей постели. Сегодня мне удалось с ним поговорить и попросить не гулять допоздна. Тревожно на душе за него. Но ничего поделать не могу. Я попросту беспомощна.
Раздается звонок телефона, и я на автомате подскакиваю. Тут же надеваю наушники и отвечаю: