Невинная для Сурового
Шрифт:
— Сама поцелуешь или мне инициативу проявить?
Вот здесь сердце замирает, даже ему страшно становится. Это то, чего я больше всего боялась. Поцелуй. Кошмар какой. Еще и сама должна? Это значит по согласию?
— На первом свидании не… — Значит прояви инициативу, — он перебивает, не дает договорить. Улыбка уже больше оскал напоминает.
Сжимает пальцами мою руку. Дергает вперед так, что сносит все личные границы. Горячее дыхание обжигает кожу. Я почему-то отвлекаюсь совсем не на те вещи. Отмечаю, что дыхание у него мятное. Запах парфюма
— Я сама, — хриплю в ответ, когда выхода уже нет. Лучше сама, чем он сейчас применит силу. Хотя… Мне кажется на что-то такое он и рассчитывал. Потому что притянул и ждал. Любит, когда девушки сами на шею бросаются?
Сокращаю между нами последние сантиметры. Заглядываю перед поцелуем ему в глаза. Холодная синева обволакивает. Я еще никогда таких глаз не видела. Красивые и страшные одновременно. Аж дух захватывает. А после касаюсь губами его губ. Я думала, что они будут такими же твердыми, как и весь мужчина. Как будто из камня. А оказывается, совсем иначе. Мягкие.
Ну вот и все. Именно на этом я и хочу все закончить. Не поспоришь же, правильно? Поцелуй был. В губы. Все по-взрослому. Именно это и хочу ему заявить, как тут его рука оказывается в моих волосах. Пальцы сжимают их у корней. Взвизгиваю от возмущения, а Демьян именно этим и пользуется. Мои губы распахиваются и его язык проникает в рот. Опаляет диким жаром.
Мои ладони упираются в его плечи. Пытаюсь оттолкнуть. Но в какой-то момент сама того не замечаю, как позволяю ему больше. Как мой язык сплетается с его. Как легкие начинают гореть от нехватки кислорода.
Я не понимаю, что происходит. Мне должно быть обидно, противно. Я должна биться в истерике и отталкивать его. А вместо этого… Ощущаю, как внутри все вспыхивает. Этот поцелуй не похож на мои поцелуи с парнями. Он другой. Более властный. Горячий. Жадный.
Суровый сам разрывает поцелуй. Совсем неожиданно. Когда я еще с закрытыми глазами готова ему отвечать.
— На второй свиданке разрешу больше, — произносит издевательским тоном.
Я чувствую, как щеки заливает румянец. И в эту секунду слышу щелчок. Это он разблокировал дверцы. Я вылетаю из его машины пулей. Чувствую себя полнейшей идиоткой. Как я могла настолько отпустить контроль? Ну, как?!
Глава 14.1
Смотрю на свое отражение в зеркале и провожу пальцами по губам. Странно, в зеркале ничего не видно. Совершенно. Мои губы все те же. Немного пухлые, розовые. Они у меня такие с рождения. У меня часто спрашивают свои или нет. Многие думают, что форму усовершенствовала, а кто-то думает, что сделала татуаж. Потому что оттенок необычный. Как будто помаду нанесла. Так вот, сейчас они выглядят, как всегда. Хотя… наверное и должны, целая ночь прошла. Да и поцелуй с Суровым… Он не был долгим или грубым. Тогда почему губы как будто жжет? Ощущение, что они воспалены. И каждый раз, когда о мужчине вспоминаю, то жжет сильнее.
Резко отворачиваюсь от зеркала и начинаю злиться на себя саму. Какого черта я вообще об этом варваре думаю? Все, что связано с ним, не нормально. Я до сих пор себе не простила, что разрешила поцелую произойти, а не сбежала. Нужно было в окно. Или биться до последнего. А я как будто сдалась. И плевать, что выхода другого не было! Чувствую, как от негодования и злости мои щеки вспыхивают. От мыслей отвлекает стук в дверь ванной комнаты.
— Алин, ты еще долго? — Дарьяна спрашивает тихонько. Стучится.
Я тут же бросаюсь к двери и щелкаю замком.
— Я уже все, заходи, малыш, — пропускаю сестренку в ванную комнату. Сама же иду на кухню, чтобы приготовить завтрак.
Сегодня много дел. Первым из них — это разобраться кто обижает мою сестру. На обещания Сурового я никак не повелась. Он все что угодно навешать на уши может, а разобраться с наглецом я смогу и сама. Припугнуть, к стене прижать. Я это все могу. Опять же, детство у меня было не самым ванильным. В разных компаниях была.
Открываю холодильник, достаю яйца и молоко для омлета. Ветчину и хлеб, чтобы сделать бутерброд. Нужно сегодня после работы сварить что-то жидкое, суп, например. Дарьяна любит с фрикадельками, вот его и сделаю. И маме как раз завтра утром в больницу отвезу. А сегодня куплю что-то из фруктов, я обещала вечером ее навестить.
Омлет и бутерброды делаю быстро, зову сестру за стол. Сама же перебираю в голове все, что должна сегодня сделать по работе. У нас две новые девочки на стажировке. Новые полотенца должны привезти. Еще отчет для господина Юсупова. И да, он же хотел обсудить новый отель. Говорил, что там что-то важное. Как раз я между всеми этими разговорами и про Сурового с ним поговорю. Может что узнаю.
Дарьяна упрямо мотает головой, когда я протягиваю ей черный сарафан и блузку. Форму их школы. Учителя и директор настаивают, чтобы дети ходили в форме. Приучались к дисциплине.
— Ну что не так? — Вздыхаю и смотрю на сестру, которая надула губы и руки на груди сложила. Протестует.
— Мая не ходит в форме! Я хочу пойти в своих новых джинсах. Они же красивые. А эта форма… она как у всех!
— Малыш, — я присаживаюсь на корточки и заглядываю ей в глаза, — правила существуют для того, чтобы их придерживаться. Мая их нарушает. Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Почему их нужно придерживаться?!
— Потому что это главное правило. Правила есть всегда и везде. В школе, потом в институте, после на работе. Даже среди друзей. Негласные, но есть.
— Но форма некрасивая… — Дарьяна начинает капризничать. — А ты у меня очень красивая девочка, и форма на тебе смотрится так, как ни на ком другом.
Сестра прищуривается, несколько секунд на меня смотрит с недоверием, а после вздыхает и протягивает руку за рубашкой.
— А твой друг не опоздает? Он успеет приехать, чтобы мы не опоздали в школу?