Невинная обманщица
Шрифт:
Доббинс рассмеялся:
— Грум уже улегся спать и был очень недоволен, что ему надо отправляться в путь на ночь глядя.
— Вы говорите, они так и не пришли в себя? — задумчиво сказала Манелла.
Она опасалась, не отравила ли французов насмерть. Они, конечно, поступили как последние негодяи, но она не желала бы стать причиной чьей-либо смерти.
— Они не могли уразуметь, что с ними происходит, но глаза открывали. А этот их граф храпел, как медведь в зоопарке. Не бойтесь, мисс Шинон, ничего с ними не будет, к утру наверняка придут в себя.
— Проснутся
— И поделом, — подхватил Доббинс. — Терпеть не могу этих французишек.
— Ну это уж чересчур! — возмутилась Манелла. На самом деле она ничуть не обиделась и в этот момент чувствовала себя стопроцентной англичанкой.
— Не забывайте, что я тоже француженка, — пояснила она.
— Вы, мисс Шинон, совсем другая, — возразил Доббинс. — Вы даже вовсе на француженку и не похожи.
— Ну что ж, будем считать, что это комплимент, — улыбнулась Манелла. — А теперь мне надо идти, маркиз ждет меня.
Выйдя из кухни, девушка направилась по длинному коридору к кабинету. Она уже ориентировалась в этой части замка.
В холле перед кабинетом стоял лакей, который сразу же отворил ей дверь, по-видимому, зная, что хозяин ожидает повариху.
Манелла вошла в кабинет, сгорая от волнения, но, оказавшись внутри, сразу успокоилась. Комната, главным украшением которой служили прекрасные литографии и акварели с изображениями лошадей, напомнила ей кабинет отца.
Разумеется, в их доме вся обстановка была значительно скромнее. Но эти комнаты имели общие черты, характерные для интерьера загородного особняка той эпохи. Кабинеты обустраивали в одно и то же время, а их хозяева имели сходные интересы.
Маркиз стоял перед камином, в котором теперь, летом, не разводили огонь. По моде тех лет в камине летом выставлялись пышные цветочные композиции.
Бекиндон с любопытством смотрел на девушку.
Манелла сделала реверанс.
— Садитесь, мадемуазель Шинон, — приветливо сказал маркиз. — Как видите, мне уже доложили, как вас зовут. Еще я знаю, что вы француженка.
— Нанимаясь на работу, я не стала вдаваться в детали и назвалась француженкой, желая подчеркнуть, что в моих жилах имеется французская кровь и французская кухня мне не в диковинку. Мои родители действительно когда-то жили во Франции, а в Англию эмигрировали еще до начала революции. Я родилась уже здесь. Моя бабушка по отцу — француженка, а дед — англичанин, — продолжала Манелла. — Следовательно, мой отец лишь наполовину француз. Что касается моей мамы, то она чистокровная англичанка. И уж если быть точной, я француженка лишь на четверть.
Манелла потупилась, признавая, что, по сути, сказала полуправду, а вернее, нанимаясь в поварихи, присочинила к своему французскому происхождению три четверти.
— А готовите вы, как настоящая француженка, — улыбнулся маркиз. — Ужин был восхитительным, жаль, что он закончился таким досадным происшествием.
— А что случилось со священником? — решилась спросить Манелла.
— Ничего особенного. Его обнаружили в часовне — он прятался в ризнице, — доставили ко мне, а я велел ему убираться из моего имения. На прощание я наказал отцу Антуану впредь не показывать сюда носа, пригрозив, что иначе его будут судить как заговорщика.
Манелла рассмеялась.
— Я уже слышала, как вы поступили с гостями.
— Да, мои слуги очистили замок от этих вероломных прохвостов. Теперь мне остается поблагодарить вас еще раз.
— Это я должна вас поблагодарить, — возразила Манелла. — Меня взяли на работу в замок, когда заболела прежняя повариха, миссис Уэйд. Главное, что меня приютили с моими спутниками. Видите ли, со мной лошадь и собака.
Флэш словно бы догадался, что речь зашла о нем.
Он позволил себе отойти от порога, где Из деликатности остановился, и приблизиться. Почувствовав, что его хозяйка разговаривает доброжелательно, он завилял хвостом, как будто признавая, что друзья его хозяйки — его друзья. Он не разбирался в классовых различиях.
— Если ваша лошадь так же хороша, как этот пес, я непременно хочу ее увидеть, — живо заинтересовался маркиз.
— Герон стоит в вашей конюшне, — отозвалась Манелла. — Я очень счастлива, что мы нашли приют там, где нас никто не вздумает искать.
— Значит, вы от кого-то скрываетесь? — воскликнул маркиз.
Только теперь Манелла поняла, что сказала лишнее.
— Я действительно скрываюсь, хотя не сделала ничего дурного, — смутилась она. — Я предпочитаю не обсуждать свои личные обстоятельства, ваша светлость.
— В таком случае давайте поговорим о чем-нибудь другом, — предложил маркиз. — Как вам понравился мой замок?
— Вы наверняка знаете, что я отвечу, — заметила Манелла. — Прекрасный замок. Как раз в подобном месте и должен жить такой герой, как вы.
— Благодарю за комплимент, — улыбнулся маркиз, которому слова Манеллы явно пришлись по душе.
— Это не комплимент, а чистая правда. Ведь вы — герой, отмеченный за доблесть самим герцогом Веллингтоном и удостоенный награды его высочеством принцем-регентом.
— Вы подразумеваете, что меня посвятили в маркизы? По правде говоря, мне больше нравится называться одиннадцатым графом.
— Но ведь теперь вам открыт путь в герцоги, — напомнила Манелла, — а это самый высокий титул в Англии.
— У меня нет намерений дослужиться до герцога, — равнодушно ответил маркиз. — Хватит с меня этих сражений и крови. Я хочу вести обычную мирную жизнь: спать в своей кровати, в собственном доме, ездить верхом, наслаждаться тишиной и покоем, охотиться, встречаться с друзьями.
— Значит, теперь вы можете жить именно так, как хотите, — улыбнулась Манелла.
Маркиз ничего ей не отвечал. Манелла заметила, что он пристально смотрит на нее, и ей стало неловко под его взглядом.
— Я хочу увидеть вашу лошадь, — повторил маркиз. — Не сомневаюсь, что она так же замечательна, как хозяйка и ее собака. Может быть, вам завтра утром совершить вместе со мной прогулку верхом?
— С удовольствием, — простодушно ответила Манелла. — Видите ли, поскольку вы выезжаете рано, мне пришлось бы ехать еще раньше, чтобы не помешать вам.