Невинность
Шрифт:
– Представляю себе… Он может… Ты не похожа на девушку, которая хочет предъявить ложные обвинения.
Она села за стол из макассарского черного дерева, развернулась на сто восемьдесят градусов к компьютеру, стоявшему на отдельном столике.
– Я знаю, что он вор. Он крал у моего отца. С учетом его здешней должности, ему не устоять перед искушением.
– И что он украл у твоего отца?
– Миллионы, – ответила она, включив компьютер, и слово эхом отразилось от арт-декоских поверхностей, как не отражалось ни одно слово прежде.
15
Кабинет
Даже в отсутствие куратора в воздухе витал пряный аромат его одеколона.
В отсвете компьютерного экрана лицо Гвинет обрело азиатские черты, главным образом благодаря бледной коже и черному макияжу, отчего ее лицо напоминало мне маску актера театра Кабуки.
Она не выглядела богатой девушкой. Разумеется, я никогда раньше не знал богатых девушек и не знал, по каким признакам определять, своя ли она среди богатых или нет. Но все равно не думал, что она из их числа.
– У твоего отца миллионы?
– Были. Мой отец умер.
– Именно про него ты говорила? Он тот единственный, кто мог тебе помочь?
– Да. – Она просматривала перечень файлов. – Мой отец понимал меня. И защищал. Но я защищать его не смогла.
– Отчего он умер?
– Если коротко, по результатам вскрытия: «Случайная смерть от меда».
– Меда, в смысле пчелиного?
– Мой дед со стороны отца владел пасеками, сотнями ульев. Сдавал их в аренду фермерам, перерабатывал и фасовал мед.
– Он разбогател на меде?
Короткий смешок сорвался с ее губ, словно ее забавляло мое невежество, но для меня этот звук прозвучал как музыка. Я подумал, что больше всего мне хочется сидеть с ней, читающей какой-нибудь юмористический роман, сидеть и слушать ее смех.
– Мой отец женился уже в зрелом возрасте, и я никогда не видела деда. Но в моей семье разведение пчел было увлечением, а не машиной для печатания денег.
– Что ж, я мало что знаю о деньгах, – признался я. – Мне они не нужны.
Из внутреннего кармана кожаной куртки она достала флешку, вставила в компьютер и начала скачивать файлы.
– Именно отец заработал большие деньги на недвижимости, но продолжал развивать и пчелиную составляющую своего бизнеса, и ему нравился натуральный мед. За городом у него была ферма со множеством ульев. Он также обменивался медом с пчеловодами из других регионов страны, потому что вкус зависит от растений, с которых пчелы собирают нектар. Папа любил все сорта меда, апельсиновый из Флориды и Техаса, авокадовый из Калифорнии, черничный из Мичигана, гречишный, тупеловый, кипрейный… Он разливал мед по банкам, смешивал разные сорта для себя и друзей. Это было его хобби.
– Как мед может случайно кого-то убить?
– Моего отца убили.
– Ты сказала…
– По результатам вскрытия смерть назвали случайной. Я говорю, его убили. Он съел какой-то кремовый мед, густо намазывая его на теплые лепешки. Этот мед оказался насыщенным сердечными гликозидами, олдедрином и нериосайдом. Потому что пчелы собирали мед с кустов олеандра, которые смертельно ядовиты. Учитывая дозу, которую получил отец, буквально через несколько минут после еды его прошиб пот, потом его вырвало, он потерял сознание и умер от дыхательного паралича.
Она скидывала на флешку очередной файл, когда я спросил:
– Но выглядит это как случайность. Во всяком случае, для меня.
– Мой отец был опытным пчеловодом и о меде знал все. Так же, как люди, с которыми он обменивался медом. Такого не могло произойти. Слишком они опытные. Смертоносный мед нашли только в одной банке. Из всех, что стояли в кладовой, только одна банка несла в себе смерть. Ранее в ней был полезный для здоровья мед, а потом кто-то добавил в нее олеандровый нектар.
– И кто это сделал?
– Презренная тварь, именуемая Дж. Райаном Телфордом.
– Откуда ты знаешь?
– Он сам мне сказал.
В шелковистом мраке кабинет убийцы сохранял привычную элегантность, ждал, когда хозяин придет, чтобы насладиться его красотой, прежде чем приступить к работе. Но теперь приятные глазу линии лакированной мебели, открывающиеся благодаря свету, отраженному от мягких изгибов экзотической древесины, вызывали ощущение, что этот кабинет столь же зловещий, сколь и элегантный.
В памяти вновь возникла кукла-марионетка во фраке, увиденная более восемнадцати лет тому назад в витрине магазина. И пусть такого наверняка быть не могло, я вдруг со всей ясностью осознал: если сейчас вспыхнет свет, я увижу сидящую на диване куклу с болтающимися конечностями, наблюдающую за мной точно так же, как я наблюдал за Гвинет.
16
Ночью того октября, оставившего меня в полном одиночестве (мать покончила с собой, и ее тело, возможно, еще не нашли), в первые недели моего девятого года жизни, я прибыл в промышленный район вместе с машинами неизвестного мне назначения. Дальнобойщик припарковал свой трейлер на огороженной стоянке. Я выждал полчаса и, убедившись, что все тихо и спокойно, вылез из-под брезента и, спрыгнув на землю, впервые в жизни ступил на территорию города.
Меня со всех сторон окружали творения рук человеческих, которые раньше я видел только в журналах и в нескольких книгах. Они вызывали во мне столь благоговейный трепет, что я торопливо шел по улицам, наклонив голову, робкий и с гулко бьющимся сердцем, даже когда мне не требовалось прятать лицо, чтобы не попасть в беду. Я не знал, куда везет меня трейлер, и не подготовился к шоку, который обрушивает цивилизация на человека, ранее жившего среди лесов и полей и внезапно обнаружившего себя в таком метрополисе.