Невинные рассказы
Шрифт:
Стр. 11. Вертоград этот…в каких-нибудь сто лет, разросся… — Государственный аппарат самодержавия был создан в результате петровских преобразований. В январе 1722 года Петр I ввел 14-классную «Табель о рангах», послужившую основой для дальнейшего развития русской бюрократии.
…невещественных отношений вещественное изображение… — Несколько перефразированное выражение из романа И. А. Гончарова «Обыкновенная история» («вещественные знаки… невещественных отношений…»). Упрек в заимствовании этих слов содержится в статье Д. И. Писарева
«Земля наша велика и обильна…» — Здесь и далее в рассказе Зиновея Захарыча используются выражения из «Повести временных лет» — русской летописи, содержащей изложение известной легенды о призвании варягов (см. «Повесть временных лет», ч. 1. Текст и перевод. Подготовка текста Д. С. Лихачева, изд. АН СССР, М. — Л. 1950, стр. 18).
Стр. 12…чтоб пермете не сказать. — Чтобы не спросить разрешения (франц. permettez — разрешите).
Стр. 13. Призываю я меньшого своего братца, который хоть и весь в меня, а считается будто твоим депутатом… — Речь идет о депутатах от того сословия, к которому принадлежит обвиняемый. Эти депутаты должны были присутствовать в качестве наблюдателей при производстве уголовных следствий.
…птицу Финик… — Искаженное название легендарной птицы Феникс.
Стр. 14…не плюй в бороду-то, не плюй!..жизнь-то твоя вся в бороде заключается. — Имеется в виду купечество — главный источник незаконных поборов и взяток для провинциальной администрации.
…его сивущество иерусалимского князя Полугарова паче звезд уважай. — Этот сатирический псевдоним служит у Салтыкова обозначением откупной системы, предоставлявшей отдельным лицам монопольное право торговли вином в той или иной местности. Он образован от названия русской водки («полугар») с определением «иерусалимский», которое содержит в себе намек на еврейское происхождение целого ряда богатейших откупщиков (Гинцбург, Ванштейн, Рабинович, Френкель и др.).
ЗУБАТОВ
Впервые — в газете «Московский вестник», 1859, № 3, стр. 32–37, под заглавием «Из «Книги об умирающих». I. Генерал Зубатов» (ценз. разр. — 27 февраля). Подпись: Н. Щедрин.
Сохранилась авторизованная рукопись (1857, ноябрь—декабрь), по которой Салтыков вырабатывал окончательную редакцию рассказа.
Как и «Гегемониев», рассказ «Зубатов» посвящен теме ухода из жизни «ветхих людей». Герои этих рассказов находятся на разных ступенях бюрократической лестницы, но социальная сущность их одна и та же. В «Зубатове» Салтыков создал сатирический образ администратора «старой школы», действующего в годы подготовки крестьянской реформы.
Первая редакция «Зубатова» была написана в ноябре— декабре 1857 года (см. письмо Салтыкова к И. С. Аксакову от 17 декабря 1857 года). В этой редакции рассказ завершался сумасшествием и смертью Зубатова, что полностью соответствовало замыслу «Книги об умирающих». Через два года Салтыков вновь вернулся к рассказу и коренным образом изменил его заключительную часть. В редакции 1859 года Зубатов не сходит с ума и не умирает. Чувствуя, что ничего, по существу, не изменилось, он обретает бодрость и душевное равновесие и с новыми силами вершит свои административные дела.
Приводим полностью заключительную часть рассказа по редакции 1859 года, напечатанной в «Московском вестнике». Публикуемый фрагмент в журнальном тексте следует после слов: «…оказывается чуть-чуть не злостным банкротом… ужасно!» (см. стр. 26):
«— Что ж это такое! что ж это такое! — восклицает он тоскливо, прерывая внезапно наши занятия и хватая себя обеими руками за голову, — заколдовано оно, что ли?
— Не могу знать, ваше превосходительство.
— Да помилуйте, Николай Иванович! Ведь я желаю слышать ваше мнение!
Но так как у меня, в жизнь мою, никогда никто мнения не спрашивал, и как, напротив того, всегда мне внушалось, что рассуждать на службе не следует и что за рассуждения в военное время расстреливают, то весьма естественно, что во мне могло выработаться собственное мнение только относительно жилетов, брюк, шато-лафита и тому подобных предметов.
— Не прикажете ли, ваше превосходительство, на первый раз написать проектец о разбитии английского сада на городской площади? — осмелился я заметить стороною.
— Н-да… это полезно… но, к сожалению, предместники мои уж столько поразводили садов, что высшему начальству это может в глаза броситься… Отчего бы, однако, оно нейдет? Отчего старики наши, что, бывало, ни задумают, — все сейчас же принимается?
— Пристукнуть надо, ваше превосходительство!
— Ах, да нет же! нельзя, нельзя, говорю я вам! не велено!
Одним словом, беспокойства генерала приняли такие размеры, что Анна Ивановна имела полное основание опасаться за самую его жизнь. В собиравшемся у нее по вечерам интимном кружке часто раздавался голос, произносивший горькие жалобы.
— Семен Семенович истинный мученик, — говорила она, — вы вообразите только, что с него спрашивают, от него требуют… toutes sortes de choses… [111] и при этом никаких средств!.. Вспомните, какой штат нашей канцелярии… c’est affreux! [112]
Однако мало-помалу и страшная, разъедающая деятельность Семена Семеныча начала стихать. Постепенно я стал замечать, что он заговаривает о проектах все реже и реже, и даже старается замять разговор, как скоро дело коснется железных дорог, системы взаимного обучения и т. д. В течение самого короткого времени душа его возвратила прежнюю ясность, а щеки снова покрылись густым румянцем, который в сочетании с седыми бакенбардами и соответствующим рангу ростом делал из него в одно и то же время и приятного мужчину, и представительного администратора. Иногда он даже заигрывал со мной по поводу недавних наших проектов.
111
самых разных вещей.
112
это ужасно!