Невинные создания
Шрифт:
– Беспрекословное подчинение. – Я вкладывал в эти слова, куда больший смысл, чем они имели значения. – Это не моя прихоть. – Моя, моя. – Все подопечные должны следовать условиям, потому что мы, как я уже говорил, в ответе за вас. Поэтому, если я говорю, спали на хрен этот город – ты выполняешь приказ. Если я говорю, – не трахаться с Элиотом! – не дышать, потому что от этого зависит твоя жизнь – ты подчиняешься. – Ее изумление росло с каждой секундой. Я притворно усмехнулся. – Демоны такие вредные, а мы, кураторы, не хотим, чтобы вы пострадали. Это понятно? – девчонка сжала губы. – Анна?
– Да. – Процедила она. Усилием мысли, я освободил ей ноги. После, потянулся к наручникам, неохотно испепеляя,
Нет… и в этом лишь моя вина. Моя, и моей одержимости тобой.
– У каждого свои способы убеждения. – Она нахмурилась, намереваясь спросить с напарников, как с ними обошлись другие ангелы. – Будь хорошей девочкой, и мы прекрасно поладим. – Удерживая свой вес на одной руке, вторую я положил на другую сторону, нависая над девушкой. Я смотрел в ее красивые, разноцветные глаза. Стоит ли мне ей сказать об этом? Проклятье, нет. Нельзя отступать от роли бесчувственного сукина сына. Когда ее рука потянулась к моему лицу, чтобы откинуть упавшую прядь с моего лба, я замер, изумленный ее неожиданным порывом и при этом, испытывая эмоциональную амбивалентность. Я жаждал ее прикосновений, наплевав, если трещина в груди станет шире… с другой стороны, если это случиться, то вся показательная хрень, которую я с ней вытворял, пойдет по одному месту. Перехватив запястье девушки, я сузил глаза, придавая своему лицу угрожающий вид. – И второе правило. Ты ко мне не прикасаешься.
ГЛАВА 40
Так-так. А вот и мальчики. Один сидит на лавочке, с идиотским выражением лица, и с недоумением в мыслях, а второй пристроился в очереди за мороженым. Если первый, несмотря на совершеннолетие, так и остался тупым подростком, то второй является настоящим мужчиной.
Сильный, агрессивный и сексуальный Виктор Вэйланд. Семь футов мертвого, но до чего привлекательного мяса. Он не был смазлив, как Херувим, скорее обладал дикой, мужской красотой. Жесткие линии челюсти и волевой подбородок. Прямой, как стрела, нос и выразительные, изумрудные глаза. Один только его взгляд, мог вынудить человека обоссаться, чего уж говорить о голосе. Ох-ох… демон во мне ликовал, когда слышал низкие, вибрирующие нотки на его связках. Этот голос пробуждал во мне жажду вспороть его глотку и сыграть на них соло Джованни Соллима…118 или затрахать его досмерти. Я улыбнулась. Кроме прочего, Виктор является бойцом спецподразделения. Наемником, исполняющим правительственные приказы по устранению лиц с грифом – особо опасен или разыскивается интерполом… правда, все это в прошлом, так как он и сам приобрел статус – устранить любым способом, потому что с такой должности никто не уходит просто так. Если увольняешься, то билет становится пулей во лбу и безымянной могилой. Впрочем, Виктор почти выбрался из болота «Фемиды». Его начальство уже прошерстило информацию, с трудом веря в то, что он мертв, а это было полтора года назад и естественно, они не оставляют попыток опровергнуть фальшивую байку о внезапной кончине лучшего из лучших. Будь я на их месте, а на его – мой заклятый враг, тоже решила бы, что это ложь.
– Сеферона. – Голос Годвина прокатился по коже, как триллион ядовитых шипов, но это было приятно. Люблю, когда ангелочки начинают выказывать мне свои истинные чувства. – Ты здесь с какой-то целью или просто ошиблась дверью? – он встал передо мной, загораживая своей рожицей интересующий меня, вид.
Хм… как всегда, при параде. Не будь он модником до мозга костей, то наверняка сошел бы за двойника Бой Джорджа.119
– Годвин. – Я расплылась в улыбке. – Рада видеть тебя.
– Ты не ответила. – Он сжал челюсти. Ух, а ангелок-то настроен надрать мне задницу.
– Просто вышла подышать свежим воздухом.
– И поэтому пялишься на моего подопечного? – Годвин приблизился, нависнув надо мной. Пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Стоило надеть что-то покрупнее ростом, чтобы не чувствовать себя карликом, но мне нравилась шкурка, которую я выгуливала. Она красивая, как божество и сексуальная, как дьявол. На такую обратят внимание, а если захочу, то и свернут себе шеи, чтобы проводить взглядом мою аппетитную задницу в обтягивающем платье.
– Я не единственная, кто на него пялится. – Наблюдать за Виком в течение всей его жизни, было… сплошным удовольствием. Смотреть, как он взрослеет и становится мужчиной. Как он справляется с трудностями, как выполняет свою работу или как трахает женщин… черт, я завидовала этим сучкам, желая быть на их месте. – К тому же, я тоже куратор. – Я изучала свои длинные ногти. – Хочу знать, партию для моего бойца.
– Я знаю, что ты задумала.
– А я знаю, что ты растрезвонил Найлу наш маленький секрет. – Вернув к нему взгляд, я хищно улыбнулась. – Понравилось, когда он вынудил тебя говорить или хочешь, чтобы это сделала я? – люблю доводить до белого каления крылатых придурков. Что поделать, я демон и мы видим слабости… точнее, слабости смертных, а то, что совершил Годвин, до сих пор ярмом висит на его хрупкой шейке. Настанет день, и она сломается, а я буду хохотать от радости.
Годвин вцепился мне в глотку, сжав ее с нечеловеческой силой. Уф, сколько пыла в этом теле. Мне почти жаль этого сентиментального придурка. Не успел он разделить свою страсть с возлюбленной, а какой бы мог выйти союз! Слетевший с катушек наркоман и прогнившая до костей, шлюха…
– Сучье отродье. – Прошипел ангел. Его глаза запылали ярко-белым сиянием. – Только заикнись об этом, и я скормлю тебя, твоим же гребаным сородичам.
Я нахмурилась. Ну, почему они сразу переходят к угрозам? Неужели, нельзя относиться ко мне, как к женщине? Уважать меня? Быть обходительным и вежливым? Вот всегда они так, сначала просят, потом получают желаемое, а что коснись, так начинают махать кулаками. При чем, зря.
Обхватив Годвина за запястье, я сдавила его с той же силой, что и он мое горло.
– Убери свое куриное крылышко от моей шеи, Годвин. Я тебе не по зубам, как и эта шкурка. Между прочим, она совсем новая и я не хочу, чтобы ты изуродовал ее. – Но, придурок и не думал соглашаться, усиливая хватку, пока не раздался треск. Адово пламя, из-за его несносности, кожа лопнула. – Руку. – Прорычала я.
– Я убью тебя.
– Ты не сделаешь этого, потому что у нас сделка. Разве, ты не получил то, что так вожделел? Правда, не заметно, что ты светишься от счастья. Только и делаешь, что распускаешь сопли и коришь себя за желание. Так может мне прекратить твои страдания? Я могу рассказать Юджину правду.
– Не смей! – рявкнул он, рывком втиснув меня в дерево. Я сморщилась от раздражения. Клянусь дьяволом, если ублюдок испортить оболочку, я его голыми руками разорву. – Не смей ему рассказывать, подлая тварь!
Бедненький. Так переживает, что аж вспотел. Для ангела, это нонсенс, но у Годвина сейчас не только нервы шалят, но и давление зашкаливает от страха. Интересно, что сделает с ним Юджин, когда узнает, какую сделку Годвин со мной заключил, ради собственного счастья? Я же говорила, что смертные – глупы и эгоистичны. Годвин не исключение. Он жаждал заполучить то, что ему не принадлежало, пожертвовав тем, что было у Юджина.
– Ладно-ладно. Успокойся, Годвин. Я ничего ему не расскажу, пока ты сам этого не захочешь. Я готова унести тайну в могилу, только имей в виду, – я невинно хлопнула глазами. – Еще раз позволишь себе подобную выходку, я самолично отправлю тебя в лимб. Поверь, ты насладишься вечностью с видением того, как твоя девка подыхает.
Годвин тут же одернул руку и отступил назад.
– Ненавижу тебя. – Прорычал ангел, испепеляя меня убийственным взглядом.
– Я тоже тебя люблю, ангелок. – Я улыбнулась, припоминая, как он выкрикивал эти слова, когда увидел результат сделки. Миленькое зрелище. Хрупкий, разрушенный изнутри, человечешко, горько оплакивающий свое бесполезное существование. Если соглашаешься принять помощь от демона, будь готов к жертвам… а их было даже три. – Как думаешь, я понравлюсь Вику?