Невиновные
Шрифт:
Он встал, больше не мог сидеть. Пошел в свою спальню, в их спальню, которая теперь была только его спальней. Он прошептал:
— Аннет…
И он бросился на постель, как и его дочь.
Позже Натали пришла за ним, и он направился в столовую, где уже сидели за столом дети. Они смотрели на него, стараясь скрыть страх, потому что его поведение их пугало.
— Давайте поедим, — сказал он чересчур громко.
Он не помнил все, что он ел, помнил только, что были очень
— Пожалуй, не стоит включать телевизор? — спросила Марлен спокойно.
— Разумеется…
А почему? Он и сам этого не знал. Ему не хотелось слушать музыку, а еще меньше — чьи-то голоса.
— А теперь я вам пожелаю доброй ночи, дети… Пойду спать.
— Уже?
— А что мне еще делать?
Натали, как обычно, пришла со своей тарелкой в столовую. Она поспевала и приготовить, и накрыть на стол, и поесть вместе с ними.
— Может, приготовить вам чаю?
— Нет, спасибо. Спокойной ночи, Натали.
— Почему бы вам не принять одну из таблеток, что принимала мадам?
Аннет страдала бессонницей, и доктор Бушар, друг их семьи, прописал ей несильное снотворное.
Флакон с таблетками стоял на тумбочке в ванной, Селерен проглотил две, посмотрелся в зеркало и поразился, увидев свое измученное лицо. Казалось, из него, как из воздушного шарика, выпустили воздух, а он стал собственной тенью, не знающей, куда себя деть.
Он разделся, почистил зубы и скользнул в огромную постель, слишком просторную для него одного.
— Нет, Жорж… Не сегодня… Я так устала…
Такое бывает часто. Но почему она упорствовала в желании продолжать работать теперь, когда он более чем достаточно зарабатывал на жизнь? Другое дело, если бы она работала в какой-нибудь конторе! Так нет же. Каждый день она совершала обход стариков, беспомощных, больных людей. Она не только вела беседы с ними, чтобы приободрить их, но и мыла, наводила порядок в квартире и к тому же готовила им еду.
Большая часть ее клиентов, как она их в шутку называла, ютились в комнатушках на шестом или седьмом этаже, а лифта там, конечно, не было.
— Я надеюсь, когда мы поженимся, ты бросишь свою работу? — спросил он ее после помолвки.
— Послушай, Жорж… Никогда не заводи разговор на эту тему… Понимаешь, если ты поставишь меня перед выбором, я не уверена, каково будет мое решение…
Она была небольшого роста, худенькая, но энергия так и кипела в ней. Ее мать доживала свой век в доме для престарелых в одном из крупных пригородов Парижа. Аннет виделась с ней редко. Она вроде бы таила на мать какую-то обиду, но он никогда не осмеливался расспрашивать ее об этом.
По правде сказать, они вообще редко разговаривали. Жили вместе
Все они или почти все знавали когда-нибудь счастливые времена. Теперь же, в своих чердачных каморках, они были просто-напросто отбросами общества, которых на каждом шагу поджидала смерть.
А между тем они так цеплялись за жизнь!
— Если бы ты видел их глаза, когда я прихожу… Ведь я — это все, что у них остается…
— Понимаю…
Он понимал, но в то же время не мог понять до конца.
— Ты губишь свое здоровье…
— Моему здоровью можно позавидовать…
И это была правда. Она никогда не болела. Ни на что не жаловалась, только на бессонницу.
И вот ее больше нет, она погибла из-за того, что перебегала улицу. Это было так похоже на нее. Всегда бегом. Всю жизнь бегом. Знала ли она, куда так спешит?..
Ему послышался телефонный звонок, но такой отдаленный и глухой, что он даже не пошевелился, чтобы встать.
Должно быть, он спал и, возможно, видел сон, когда различил крупный силуэт Натали, склонившейся над ним так, как каждую ночь, по крайней мере хоть раз, она склонялась над детьми.
Хорошо, что он был не один, когда проснулся. На тумбочке у кровати стояла чашка кофе, и Натали трогала его за плечо.
— Мсье…
Он что-то проворчал.
— Уже девять часов…
— Хорошо…
До него пока не доходил смысл сказанного.
— Ваш компаньон ждет вас в гостиной.
— Кто?
— Мсье Брассье.
Непонятно, почему Натали его не любит. Брассье с женой приходили иногда к ним на обед, и Натали всегда бывала, что ей несвойственно, в дурном расположении духа.
— Выпейте кофе…
Он с трудом приподнялся и дрожащей рукой взял чашку.
— Вчера вы, наверное, уже выпили по пути домой?
Только она осмеливалась задавать ему такие вопросы. Даже Аннет себе этого не позволяла.
Он покраснел и пробормотал:
— Да… Не мог удержаться. Зашел в соседнее бистро… К Леону.
— И сколько рюмок вы выпили?
— Три.
— Пообещайте мне не начинать сызнова. Вы не привыкли к спиртному. Вы так потрясены, что в таком состоянии это до добра не доведет…
— Я не осознавал что делаю… Это произошло помимо моей воли…
— Примите душ и одевайтесь, а я приготовлю вам завтрак. Мсье Брассье подождет.
Он подчинился ей как родной матери или медицинской сестре. Когда он вошел в гостиную, его компаньон читал газету. Он бросился к Селерену и положил руки ему на плечи.