Невиновный

Гришэм Джон

После выступления Тенни в судебном заседании был объявлен перерыв до следующего дня, и Денниса отвели обратно в тюрьму. Он снял новый костюм и аккуратно повесил его на вешалку. Надзиратель унес его. Деннис вытянулся на койке, закрыл глаза и стал размышлять, чем может закончиться этот кошмар. Он-то знал, что свидетели лгут, но понимали ли это присяжные?

На следующее утро Билл Питерсон вызвал на свидетельское место Синди Макинтош, которая показала, что познакомилась с Деннисом Фрицем и Роном Уильямсоном, когда ждала

в тюрьме суда по обвинению в подделке чеков. Ей случилось подслушать, как они разговаривали между собой. Рон расспрашивал Денниса о фотографиях с места убийства Картер.

– Она лежала на кровати или на полу? – спросил Рон.

Ответа не последовало.

Макинтош призналась, что приговор ей не вынесли.

– Я выплатила ущерб, и меня отпустили, – сказала она.

Покончив с осведомителями, Питерсон перешел к более правдоподобным доказательствам. Чуть-чуть более правдоподобным. Он поочередно вызвал на свидетельское место четверых сотрудников криминалистической лаборатории штата. Те произвели, как водится, серьезное впечатление на присяжных. Образованные, опытные, дипломированные люди, они работали в государственном учреждении. Это были эксперты! И в суд они пришли, чтобы свидетельствовать против подсудимого, чтобы помочь доказать его вину.

Первым был специалист по дактилоскопии Джерри Питерс. Он сообщил присяжным, что исследовал двадцать один отпечаток пальцев из квартиры и с машины Дебби Картер. Девятнадцать из них принадлежали самой Дебби. Один совпал с отпечатком детектива Денниса Смита, один – с отпечатком Майка Карпентера, и ни один не принадлежал ни Деннису Фрицу, ни Рону Уильямсону.

Странно, что эксперт-дактилоскопист был вызван в суд обвинением, чтобы засвидетельствовать отсутствие отпечатков пальцев обвиняемого на месте преступления.

Ларри Маллинз рассказал о том, как вторично снимал отпечатки ладоней Дебби Картер в мае прошлого года, когда ее тело подверглось эксгумации. Он передал новые отпечатки Джерри Питерсу, который на сей раз увидел то, чего не увидел четырьмя с половиной годами ранее.

Версия обвинения, та же самая, которая будет впоследствии использована и против Рона Уильямсона, состояла в том, что во время длительного и жестокого надругательства Дебби была ранена, кровь попала ей на левую руку (и больше никуда!) и этой рукой она коснулась стенной штукатурки над плинтусом в своей спальне. Поскольку отпечаток не принадлежал ни Рону, ни Деннису и, разумеется, не мог принадлежать настоящему убийце, он должен принадлежать Дебби Картер.

Криминалист Мэри Лонг специализировалась в основном на всевозможных выделениях человеческого организма. Она объяснила присяжным, что приблизительно у двадцати процентов людей невозможно определить группу крови по выделениям типа слюны, спермы и пота. Этот человеческий сегмент среди экспертов называют «несекреторным». Основываясь на исследовании крови и слюны Рона и Денниса, она пришла к безоговорочному заключению, что они принадлежат именно к этой группе людей.

Лицо, оставившее

на месте преступления свою сперму, вероятно, тоже относилось к этому сегменту, хотя в этом Лонг не была уверена, потому что улик было недостаточно.

Таким образом, 80 процентов населения были исключены из списка подозреваемых. Или «около» восьмидесяти – плюс-минус процент-другой. А вот Фриц и Уильямсон отныне были заклеймены зловещим ярлыком «несекреторные».

От математических расчетов Лонг, впрочем, не осталось и следа, когда Грег Сондерс в ходе перекрестного допроса вынудил ее признать, что большая часть образцов крови и слюны (двенадцать из двадцати), подвергнутых сю анализу в связи с делом об убийстве Дебби Картер, также принадлежит «несекреторам», коими являются и Фриц с Уильямсоном.

В ее наборе «несекреторами» оказались шестьдесят процентов подвергшихся анализу – против всего двадцати в общенациональном масштабе.

Но это не имело никакого значения. Показания Мэри Лонг вопреки всякой логике послужили тому, чтобы снять подозрения с многих и подвесить их над головой Денниса Фрица.

Последний свидетель обвинения оказался куда более эффективным. Этот козырь Питерсон приберег напоследок не зря: когда Мелвин Хетт закончил давать показания, жюри не сомневалось в виновности Фрица.

Хетт был экспертом по волосам Оклахомского отделения ФБР, ветераном службы, который многих помог отправить за решетку.

Лабораторные исследования человеческих волос под микроскопом еще в 1882 году подверглись серьезным сомнениям. В том году в висконсинском деле некий «эксперт» сравнил известный волос с найденным на месте преступления и сделал заключение об их идентичности. Носитель известного волоса был осужден, но в ходе апелляции Верховный суд штата Висконсин отменил приговор и вынес категорическое постановление о том, что «подобная улика носит весьма опасный характер».

Тысячи невиновных людей могли бы быть спасены, если бы это решение принималось во внимание. Но вместо этого полиция, следователи, криминалистические лаборатории и прокуроры напропалую прибегали к микроскопическому сравнению волос, результат которого зачастую становился единственной уликой против обвиняемого. Исследование волос сделалось столь общей практикой, давая при этом столь противоречивые и сомнительные результаты, что на протяжении двадцатого века вопрос о его правомерности поднимался неоднократно.

Множество исследований доказывало высокую вероятность ошибки, в ответ на это Управление содействия правоприменению в 1978 году выделило значительные средства на программу повышения квалификации сотрудников криминалистических лабораторий. Двести сорок лучших лабораторий по всей стране были включены в эту программу и соревновались в разного рода аналитических изысканиях по всевозможным видам вещественных доказательств, в том числе и исследовании волос.

Результаты последних были ужасающими. В большинстве лабораторий ошибочными оказывались четыре из пяти анализов.