Невкусные души III: Цель
Шрифт:
День 139
Утро выдалось идеальным! Мало того, что мне не отлежали руки, хотя я спустя пять лет был бы этому рад. Так ещё и проснулся я раньше девчат! И начал их хулигански будить. В итоге к моменту, когда они проснулись, были готовы меня порвать. Впрочем, как и я их. Пять лет воздержания — ни разу не шутки. Как всегда, на самом интересном месте закричал наш махонький богатырь, требуя еды. Или смены памперсов, не знаю. Но на завтрак наша четвёрка спускалась весьма довольная жизнью.
Мы оказались последними, мест за столом рядом друг с другом не было, потому расселись, как получилось. Во время завтрака
К моему удивлению, лидер города был тут и с каким-то восторгом смотрел на огромную очередь из паломников, желающих взглянуть на фей и Сердце магии. Тепло поздоровавшись, он дал команду, чтобы нас пропустили без очереди. Гости, привыкшие к кастам, восприняли это как должное, чего нельзя было сказать о прочих посетителях. Но буча быстро затихла, поскольку очередь двигалась довольно быстро, и десять человек большой задержки вызвать не могли.
Восторгам обеих Лорели не было границ. А в тот момент, когда девушки узнали, что с феями можно общаться… мы их обеих потеряли и надолго. Чтобы не задерживать очередь, я перенёс девчат в место проживания фей, и весь дальнейший день они не выбиралась оттуда, даже для перекуса.
Когда все остальные покинули храм, я перенёс нас домой. Эмоции хлестали через край. Оказывается, мои друзья до сих пор не видели законченного храма и не посещали его.
Ко мне подошёл Василий.
— Сань, тут Ягунья подкатила. Просит создать портал между двумя нашими мирами. А я в душе не чих-пых, как это реализовать. Может, кинешь пару идей? Или сам сделаешь?
Ай да Антелы, ай да Ягунья! Интересно, кого из двух она выберет? Впрочем, время покажет, но идей у меня не было. Всё-таки я ни разу не механик. Ему впору у Антелов консультации брать. Только хотел другу об этом сообщить, как весь мир вокруг меня замер. Такое происходит, когда я останавливаю время. Но были и отличия. Мой нос продолжал чувствовать запахи, чего раньше не было. В недоумении пытаюсь запустить время, но ничего не выходит. Пробую ещё раз и слышу позади рокочущий бас:
— Не выйдет. Александр, мне необходимо обсудить с тобой пару вопросов, — говорящий растягивал гласные и откровенно «окал». — Уделишь ли ты мне время?
Я с недоумением оглянулся. Позади меня стоял могучий, другого слова я не смог бы подобрать, дед. В белой… не знаю, как назвать его одежду. Больше всего это было похоже на футболку из плотной ткани, которая сильно велика по росту. Старику она была чуть ниже колена и плотно облегала мощный торс. На груди справа красным была вышита свастика. Подобные рисунки были по краю рукавов и по низу этого странного одеяния. Но больше всего притягивало взгляд его лицо — обрамлённое шикарной седой шевелюрой, заплетённой в косу, и огромной бородой, такой же белоснежной. А в центре этого великолепия светились ярко-синие умные и молодые глаза, от которых невозможно было отвести взгляд. Казалось, этот человек видит тебя насквозь, читает, как открытую книгу.
— Простите… — никогда никому не выкал, но другое общение казалось кощунством. — Могу я пригласить вас в библиотеку?
— Отчего же не можешь? Приглашай! — ответ могучего старика поставил меня в тупик.
— Будь моим гостем, и прошу последовать за мной в библиотеку, где нам будет комфортно общаться, — исправился я, осознав свою ошибку в построении фразы. Для любого моего соотечественника это уже было бы приглашением, но если вдуматься в смысл фразы, то она звучала на редкость дебильно.
Дед величественно прошесвовал за мной. Я хотел мыслью зажечь камин, но всё, чего добился, это статичная картинка горящих дров. Время действительно стояло.
— Так чего вы от меня хотите? — было немного страшно, но любопытство пересилило. — И кто вы? Судя по всему, мне представляться не надо, и так всё про меня знаете?
— Совершенно верно. Я знаю о тебе всё. А ты называй меня Всеславовичем. Это есть моё имя. Ты готов к разговору?
— Конечно, готов. Даже если я не был готов, он же всё равно состоялся бы?
— Да, ты прав. Итак, я начну! — окающий бас наполнил комнату, заставляя меня чувствовать себя букашкой. Меня! Девятимерного монстра! — Начну издалека. Много-много лет назад Созидатели сделали наш мир. И он был одинадцатимерным, исходя из твоей терминологии. Какие странные слова. Впрочем, не важно. Но существа, созданные в этом мире, оказались неидеальными. И чем дальше, тем больше было расслоение по интересам у этих существ. Тогда Созидатели придумали смерть. И оценку жизненного пути. Достойных возвращали, блокируя все воспоминания, после чего они проживали новую жизнь. Лишь лучшие — один человек на поколение — получали в награду присоединение к Созидающим. А недостойных решили отправлять в более простую версию с десятью измерениями. Вскоре и там проявилась низменная сущность созданий. Так появились все низшие измерения. Души постоянно перемещаются по мирам, вверх — за достойную жизнь, вниз — за бесчестную, мелочную, равнодушную.
В руках моего гостя появилась кружка, в моих — точно такая же. Старик отпил из своей, отвлекаясь от рассказа, шумно, смачно. Я не выдержал и тоже пригубил. Содержимое оказалось простым квасом, правда, действительно вкусным.
— Скучаю я по квасу. Но я отвлёкся. Ваши миры — самое дно всей пирамиды. Ниже падать некуда. И отсев идёт довольно мягкий. Самые гнилые души просто утилизируются, но для этого нужно прожить действительно бесцельную жизнь. Все остальные имеют шанс на повышение. Хотя, насколько я знаю, количество душ, которые могут на это рассчитывать, ничтожно. Основная масса просто возвращается обратно, очень часто в ту же реальность. В некоторых ваших религиях это называют реинкарнацией. Кстати, ты прав! — похоже, старик читал мои мысли, поскольку я только что подумал про Чикатило. — Да, подобные этому недочеловеку тоже получают повышение. Важна яркость жизни! Но в дальнейшем он всё равно вернётся сюда. Поскольку в старших мирах другие критерии оценки. Там уже важны эмоциональные составляющие, такие, как доброта, сострадание, самоотверженность, честь, совесть и подобные. Там оценивается уровень добродетельности. И чем дальше, тем выше критерии.
Он с нескрываемым удовольствием отхлебнул кваса, и тут же оба наших стакана наполнились до краёв. От неожиданности я чуть не выронил свой.
— Так, о чём я? Ах, да! Про продвижение вверх. Идеальность этого порядка портит тот факт, что семи- и восьмимерные создания априори бессмертны. Как следствие, они не могут расти вверх. Редко кто добровольно расстанется с жизнью ради эфемерного шанса подняться вверх, потеряв память. К тому же, семимерных загнали в рабство, но это мы решим. Не сразу, но сделаем. Но я здесь не ради ликбеза, поверь мне. Я здесь с ультиматумом.