Невкусные души: Начало

Привет, дорогой Дневник! Сегодня мне, наконец, разрешили умереть. Даже не знаю, радоваться ли мне этому? Но я устал. Отложу решение до завтра. А завтра, возможно, приму это заманчивое предложение. Но сегодня я попытаюсь написать тебе, Дневник, как всё это начиналось…

Сегодня был тяжёлый день. Иду с работы, щурюсь на фары проезжающих мимо машин. Привычное шоссе, каждый вечер прогуливаюсь вдоль. Очередной день. Зайти в «Пятёрочку»,

Что было потом, вспоминал много раз, но обрывки видений так и не дали полной картины. Яркий свет фар, скрип тормозов, звуки рвущегося железа. В меня летит кусок металла. Резкая боль в шее. Последнее, что видит моя отрезанная голова — фонтанирующее кровью из шеи тело. Такое знакомое тело, родное. И такое далёкое. Обидно вот так с ничего сдохнуть. А ещё обидно за новую рубашку. Ведь ничего не предвещало беды. Я даже не за рулём был! Просто шёл домой. С работы.

Просыпаюсь, и, что странно, ничего не болит. Лежу на односпалке в абсолютно белом помещении, одет в белое чужое бельё. Перед глазами надпись:

«Вас посчитали недостойным для смерти, проживите достойно»

Промаргиваюсь, пытаясь убрать этот глюк перед глазами, но ощущение, что надпись привязана к глазам. Пытаюсь встать, и опять же странно, но мне это легко удаётся. Комната — примерно пятнадцать квадратов. Окна нет, двери — тоже.

Обхожу помещение по кругу, но ясности не добавляется. Просто гладкие и почти мягкие белые стены. Однозначные ассоциации с дуркой. Может, я сбрендил? И надпись перед глазами явно на это намекает.

— Эй! Есть тут кто? Ау-у-у! Живые есть, спрашиваю?

В ответ тишина.

Сделав пару кругов и ощупав стены, сдаюсь. Ложусь обратно на кровать и начинаю играть с надписью в «кто кого быстрее». Надпись быстрее. Как бы быстро ни крутил головой, как бы ни моргал, ни шевелил глазами, надпись остаётся по центру. Причём читается вся, не нужно водить глазами, как по тексту в книге. Точно, сбрендил. И это психушка. Хочется жрать и в туалет. С туалетом проблемы, его просто нет, потому терплю. Сон накатывается внезапно, и я отрубаюсь.

Второй раз просыпаюсь там же. Ничего не изменилось, кроме надписи перед глазами. Она исчезла. Только хотел облегчённо выдохнуть, как обнаружил, что со зрением очередная беда. Я вроде смотрю на мир, но при этом передо мной приклеили стекло с несколькими нарисованными картинками. В правом нижнем углу две непонятных кракозябры, слева вверху — ещё одна. В остальном вроде нормально. Причём значки двигаются вместе с головой, а не с глазами. Уже легче, можно даже не обращать внимание.

В туалет хочу уже нереально сильно. Понимаю, что ещё пара минут, и я изгваздаю постель.

— Эй! Уроды, мне в туалет нужно! Я же вам тут сейчас устрою!

В ответ снова тишина. Решаю поискать выход. Простукивание стен не даёт никакого результата. Ощущение, что стучишь по пенопласту. Так же мягко и глухо. Но отломать, да что там отломать, покарябать этот мягкий материал не получается. Вдруг чувствую сильную усталость, пытаюсь добраться до кровати, не успеваю, валюсь на пол в полуметре от неё — и темнота.

Очередное странное пробуждение. Я оказываюсь у себя дома. В своём белье, на своей кровати, возле неё валяется, как обычно, снятая с вечера одежда, а ещё пустая бутылка из-под коньяка. Бегом несусь в туалет. Облегчённо выдыхаю. Всё-таки сны — странная штука, вроде и исследовали их, а что это такое, до сих пор неизвестно. Да твою мать! Кракозябры на месте! Это явно не сон. Мысль о том, что я свихнулся, крепчает. Так! Надо проветриться. Подбираю и надеваю одежду и чуть ли не бегом иду к выходу. Открываю входную дверь.

Прямо на лестничной площадке сталкиваюсь с соседкой из квартиры напротив.

— Тёть Мань, привет! Как жизнь?

— Саш… Что происходит? Я слепну? У меня глюки в глазах. Вызвала скорую, но там сказали, что с проблемами в глазах нужно идти в поликлинику. Вызовы на глаза они не обслуживают. Так и сказали. Это же, получается, не только у меня? Мне страшно!

Ей лет пятьдесят с небольшим, плотная, бодрая, очень кудрявая тётка, всегда неунывающая, и очень странно видеть её в такой тихой панике. Хотя, если вспомнить меня всего пять минут назад… М-да. Срочно нужен коньяк. Или бренди. Сойдёт и водка, и даже пиво с сидром. Как могу, успокаиваю и мотивирую соседку, отправляю её домой ждать врача, который не приедет. И бегу в супермаркет.

На улице всё тоже выглядит странно. Вроде обычный июльский день, птички поют, вон кошка пробежала. Те же деревья, та же узкая улочка, оканчивающаяся тупиком нашего дома. Но. Множество людей просто стоит посреди тротуаров и смотрит в небо, в стену, в себя. Похоже, глюки в глазах у многих, если не у всех. Машин на дорогах нет от слова вообще. Такого я не видел даже ночью.

Не-не-не. Срочно за коньяком, разбираться потом.

Бегом до угла, захожу в магазин и вижу километровые очереди. Это всем прибухнуть, что ли, захотелось? Подхожу к кассам и читаю: «Кассы не работают, принимаются только наличные». А тележки у народа не просто полные, а с огромной горкой. Некоторые покупатели с двумя тележками. Ощущение, что готовятся к концу света. Спички, соль, консервы, макароны, крупы. Жесть. Ещё немного, и у меня сорвёт крышу. Нащупываю в кармане мобилу. Нужно позвонить Васе. Он на этих концах света собаку съел, даже бункер обустроил у себя на даче. Облом. Телефон сел, походу. Хотя я точно помню, что с работы выходил со ста процентами зарядки.

— Дружище, техника умерла, ничего не работает, — голос за спиной заставляет обернуться. Среднего роста, тощий, с бородкой гламурного дровосека и умными глазами мужичок лет тридцати.

— И что с ней случилось? — напрягаю память и вспоминаю рассказы Василия. — Электромагнитная бомба?

— А никто не знает. Сегодня все проснулись, ну, кто спал, и увидели это. И техника умерла, вся, сложнее мясорубки. Непонятно, — ответил он.

— Что увидели, и почему умерла? Ни хрена не понял.