Невозвратимое
Шрифт:
Вяземский перевел дыхание и Вершинин, воспользовавшись паузой, спросил:
– Значит, аномалии возникают согласно последовательности Фибоначчи?
– Да. И с каждой новой волной количество и площадь аномалий увеличиваются. А интервал между волнами сокращается.
– На одно и то же число Фи?
– Да. Каждая аномалия по площади больше предыдущей в 1,618 раз. А интервал в 1,618 раз меньше прежнего.
– Невероятно, – задумчиво проговорил Вершинин.
– Числу Фи с древних времен приписывали мистическое, сакральное значение. Его считают формулой мироздания, идеальной пропорцией. А некоторые именуют даже числом Бога.
– Вы что же,
– Да нет, – Вяземский покачал головой.
– Аномалии имеют, скорее, естественное происхождение, и мой убежденный атеизм здесь ни при чем. В природе связь последовательности Фибоначчи с золотым сечением явление весьма распространенное. Один из самых наглядных примеров – естественные спирали. Раковины моллюсков, паутина, расположение семян подсолнечника и сосны. Молекула ДНК состоит из двух вертикально переплетенных между собой спиралей. Ширина каждой из этих спиралей составляет 21 ангстрем, длина – 34 ангстрема, что соответствует двум следующим друг за другом числам ряда Фибоначчи. В природе встречаются и удивительные естественные фракталы – капуста романеско, цветки георгины и камелии, многие суккуленты. Поэтому в происхождении аномалий я вижу природную гармонию – губительную для нас, но все же прекрасную.
– И все же не понимаю, почему вы считаете, что у нас осталось так мало времени? – не унимался Сорокин. Он не хотел, просто не мог поверить, что его дни сочтены. – Из вашего отчета следует, что площадь последних аномалий не превышает 300 квадратных метров. И если дальше…
– Я расскажу вам, что будет дальше, – спокойно перебил его Вяземский. Его нетерпение вдруг обернулось равнодушием и апатией, словно происходящее не имело к нему никакого отношения. – 8 февраля возникнет тринадцать аномалий площадью около 480 квадратных метров каждая. Само по себе это немного, и до сих пор нам относительно везло с расположением аномальных зон. Только четыре из них возникли в местах массового скопления людей. Но представьте, если хотя бы одна из новых зон появится в людном месте. Например, на площади или стадионе. Будут сотни пропавших, начнется паника. А аномалии будут возникать снова и снова, – профессор посмотрел на Сорокина. – Все дело в соотношении количества новых аномалий и увеличении их площадей. И в стремительном сокращении интервалов между волнами. 20 февраля новая волна принесет 21 аномалию. Площадь каждой увеличится до 780 квадратных метров. 27 февраля – 34 аномалии с площадью 1268 квадратных метров. Затем их станет 55, 89, 144, 239. Уже к началу марта интервалы между волнами сократятся до одних суток – каждый день будут возникать сотни аномалий площадью в несколько тысяч квадратных метров. За пару дней порядка десяти процентов планеты будет покрыто аномальными зонами. Постепенно временные интервалы сократятся до нескольких часов, а затем – до нескольких минут. И наконец, 7 марта в 01:32 по московскому времени промежуток между волнами станет меньше минуты. Аномалии будут проникать друг в друга, превращая нашу планету в швейцарский сыр. Все будет кончено. Единственная возможность предотвратить такой исход и избежать ненужных жертв – это начать действовать сейчас. Нужно незамедлительно подтвердить «красный код».
– Я не уверен, что понимаю, о чем идет речь, – неожиданно признался Сорокин. Его горделивый пыл угас, и он стал похож на понурого нахохлившегося петуха.
– «Красный код» – это условный сигнал для запуска программы по уничтожению аномалии. Мы разработали его еще на этапе исследований комнаты Уварова, когда самым большим нашим страхом было то, что аномальная зона будет расширяться.
– Но как можно уничтожить аномалию? – Вершинин подался вперед, словно боялся не услышать, что говорит профессор.
– Полагаю, разрушив исходную точку ее развития, – ответил Вяземский.
– Временные тоннели только кажутся бесконечными, но в действительности имеют строго фиксированное число уровней. Я заметил, что во всех аномалиях по мере углубления проявляется одна особенность: при достижении определенного уровня пространство начинает приобретать сиреневатый оттенок. Сначала еле заметный, затем все более интенсивный. В первой аномалии он начинает проявляться к 46 уровню, во второй – к 74. Это навело меня на мысль, что аномалии исходят из одной и той же точки, и каждый тоннель длиннее предыдущего. В таком случае комната Уварова – самый короткий путь к центру аномалии. Если пройти пространственно-временной тоннель до конца, мы достигнем полюса происхождения аномалий и сможем уничтожить его. Но нам еще никогда не удавалось достичь последнего уровня.
– Почему?
– Это еще одна тайна аномалий. Фантомы. Огромные шарообразные сгустки, подобные шаровой молнии. Они хаотично возникают на разных уровнях, сжигая любые инородные для аномалии объекты – людей и технику.
– Как же вы собираетесь преодолеть это препятствие? – голос Вершинина звучал растерянно и глухо.
– Я полагаю, что фантомы – это нечто вроде остаточной энергии, сформировавшейся от движения времени и пространства. В зонах аномалий пространство и время статичны. Время в них не течет привычным нам образом. Когда я только начинал изучение комнаты Уварова, мне казалось, что с помощью аномалии я смогу доказать теорию Роберта Леви о хрононах.
Сорокин неодобрительно фыркнул, и Вершинин поспешил пояснить ему, о чем говорит профессор:
– В теории квантовой механики время – непрерывная величина. Но уже в первые годы ее формулировки было сделано предположение, что время может, подобно энергии, состоять из минимальных неделимых интервалов. Их-то и имеет в виду профессор – гипотетические кванты времени.
Вяземский печально улыбнулся. Как много тайн хранили аномалии, и как мало времени оставалось на их разгадку. Он посмотрел на Вершинина и продолжил:
– Я думаю, что фантомов притягивают движущиеся объекты. Они реагируют на энергию движения и стремятся ее поглотить. «Красный код» предполагает несколько групп по 25 человек, последовательно двигающихся в аномальной зоне. У каждого из них будет при себе взрывное устройство колоссальной мощности. Большинство из добровольцев будет уничтожено фантомом, но если хотя бы один достигнет исходного уровня и активирует устройство, человечество будет спасено. Увы, это лишь предположение, но других вариантов у нас нет.
– Значит, те люди, что войдут в аномалию, будут обречены?
– Да, но они спасут своих близких, спасут свой мир от гибели. Это неизбежные необходимые жертвы. Мы не имеем права на сострадание и жалость – они не защитят нас от конца света. Мы обязаны попытаться.
Некоторое время мужчины молчали, затем Сорокин тихо проговорил:
– Но ведь если есть хоть один шанс, что вы в своих расчетах допустили погрешность, «красный код» будет чудовищной ошибкой. Бельский не простит этой ошибки вам и тем более не простит ее мне. Генерал не намерен впустую тратить человеческие ресурсы, пока опасность не станет очевидной. Нужно дождаться следующей волны.
Конец ознакомительного фрагмента.