Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора
Шрифт:
После трёх больших глотков почувствовалось, как по телу растекается бодрость. Лера ощутила, что готова в бой.
— То есть ты собрался довести меня до слёз? — не без иронии полюбопытствовала она.
— Да. Если мы хотим отправиться к Корнелии не с пустыми руками.
— Интересно, как? Будешь угрожать мне неудами?
Вряд ли это выжмет у Леры хотя бы крохотную слезинку. Наоборот, ситуация её веселила.
— Нет, у меня есть идея получше, — Тоцкий улыбнулся провокационно. Взгляд тёмных глаз недвусмысленно коснулся её губ.
Что за
Тоцкому, судя по всему, понравилось её смятение, и он продолжил безмолвную провокацию. Его взгляд стал ещё откровенней. Зрачки расширились. Лера боялась представить, что за мысли гуляют в его голове. Там уже далеко не только поцелуи.
Он медленно отхлебнул кофе и наклонился к ней, чтобы с наглой улыбкой шепнуть:
— Да. Это именно то, что ты подумала.
Дразнит, гад.
— Я ещё ни о чём не успела подумать.
— Правда? — переспросил он, показывая, что не верит. — Вот и хорошо. Потому как для зелья правды не нужны слёзы.
— Как не нужны?
Он что, её просто дразнил?
— Слёзы используются, как правило, в любовных напитках — приворотах, отворотах. А зачем они в зелье правды? — Тоцкий невозмутимо приложился к чашке.
Чёрт, логично! Могла бы и сама догадаться, что слёзы ни при чём. Но Тоцкий-то зачем разыгрывал? Вот дьявол! Ну, ничего, Лера ему это ещё припомнит.
— Тогда какой состав зелья?
— В нём всего три компонента: вода, соль и вытяжка смолы карадайской сосны с острова Каранджи, собранная в день лёта семигодичных цикад.
— Под сложным компонентом, я так понимаю, подразумевается последнее?
Лера слабо представляла, где поздним вечером можно добыть вытяжку смолы экзотической сосны с экзотического острова.
— Нет, по счастливому стечению обстоятельств вытяжка у меня есть, — усмехнулся Тоцкий. — Самый сложный компонент здесь — соль.
— Соль? Имеется в виду какая-то особенная? Не та, которой солят еду?
— Та.
Леру опять дурят? Она указала взглядом на солонку:
— Разве эта не подойдёт?
— Нет. Для зелья правды нужна соль, добытая обманом, нечестным путём. На ней должен остаться обманный ментальный след. Вытяжка смолы карадайской сосны действует инвертирующе: соль неправды превращает в соль правды, которая не даёт человеку, принявшему её, лгать.
Хитро. Только Леру кое-что смущало.
— Что значит, добыть соль нечестно? Стянуть?
— Мыслишь в правильном направлении, — усмехнулся Тоцкий.
Ничего себе зелье. Один из компонентов нужно своровать? Лере эта ситуация напомнила распространённое в земном мире убеждение, что если украсть черенок, растение лучше приживётся и лучше будет расти. Да-да, именно украсть. Если поступить по-честному и попросить отросточек у владельца растения, то судьба того отросточка — зачахнуть.
— Думаю, надо прогуляться до ближайшей
Нет, это нормально? Ректор подбивает студентку на кражу. Речь, правда, всего лишь о щепотке соли, но, тем не менее, в крови начал бурлить адреналин.
— Я буду отвлекать лавочника, а ты в этот момент пройдёшься между рядами товаров и позаимствуешь соль, — выдал Тоцкий план операции.
— А почему не наоборот? — возмутилась Лера. — Я отвлекаю, ты заимствуешь?
— Мне нельзя, — нагло заявил он. — А вдруг меня поймают? Получится некрасиво. Ректор крадёт соль.
А Леру значит можно ловить?
— А если меня поймают?
— А если поймают тебя, ничего страшного. Если студентка проштрафилась, то что? На неё пожалуются ректору, чтобы он провёл воспитательную работу, — Тоцкий довольно улыбнулся. — А уж я проведу!
Звучало угрожающе многообещающе. Страшно подумать, что он под воспитательной работой подразумевает. Только не дождётся. Лера попадаться не собиралась.
— Не передумала?
— Нет.
— Тогда нам нужно поторопиться. Лавка закрывается за час до полуночи. Осталось полчаса.
Лера залпом допила кофе.
— Я готова.
Уже через четверть часа они были возле входа в небольшой магазинчик. Когда-то Лера уже рассуждала, что считает Тоцкого наиболее подходящим кандидатом на тот случай, если бы надо было пойти в разведку. В разведку идти пока не довелось, но предстоящая авантюра была не менее опасной и щекочущей нервы. Тоцкий зашёл первым, Лера через минуту. Сердце колотилось так сильно, что отдавало в уши.
Она быстро оценила обстановку. Повезло, что покупателей, кроме Тоцкого не было. А он, как и договаривались, взял всё внимание лавочника на себя. Выспрашивал что-то о сортах бекона, интересовался свежестью каких-то кренделей. И продавец со всем рвением и энтузиазмом заверял покупателя в наилучших качествах товаров.
Лера пошла по проходу между двумя стеллажами. Соль заприметила сразу. Выбрала самую маленькую упаковку и быстро сунула в карман. Заняло не больше пары секунд, но каких волнений они ей стоили.
Для отвода глаз взяла ещё пакет сахара. С ним в руках и подошла к продавцу. Тот неохотно оторвался от более выгодного покупателя, чтобы рассчитать Леру.
— Это всё? — спросил, глядя на пакет в её руках.
— Всё, — заверила она.
Вот оно — ложь, которая должна оставить ментальный след.
Лавочник взял, протянутую Лерой купюру, и тут же потерял к покупательнице всякий интерес.
Как впоследствии выяснилось, Тоцкий в магазине совмещал полезное с приятным. Он и лавочника отвлекал, и продукты нужные закупил. Нужные в том плане, что он их пустил в дело, как только они с Лерой вернулись в его особняк. Это было почти воплощение Лериной фантазии. Ян жарил яичницу с беконом. Конечно, не в одном фартуке, как рисовало её воображение, но это не помешало блюду получиться аппетитным.