Невыносимые. Дорога до чужих миров
Шрифт:
Элай пожал плечами.
Так повелось, что амулеты передавались по наследству. К тому времени, когда сын или дочь были готовы к первому путешествию, родители не ходили за порталы уже много лет – и никто не знал, почему так получается. Подлетки в этих краях бегали в Миры непременно, но с годами интерес к путешествиям отчего-то пропадал и, даже если взрослые люди вдруг спохватывались, что давненько не брали в руки топора и не сносили магоновых голов, – неизменно оказывалось, что проход для них закрыт.
– Почему никто из торговцев не организует путешествий? –
– Потому что они уже наживаются на том, что мы приносим, – усмехнулся Элай.
– А ты в сундук свой давно заглядывал? У него крышка еще закрывается? Или на ней уже прыгать надо, чтоб не донесенное до торговцев поплотней легло?
Элай хмыкнул, принялся переворачивать над костром палочки с длинными полосами мяса.
– Тахар, тебе чего-то не хватает? Если бы за Миры кто-то взялся всерьез – у каждого портала торчал бы целый балаган из магов, торгашей, наемников и прочей нечисти.
И ходил бы ты сюда как на работу, и за каждую Карту подати платил. И отчитывался перед Хобуром за каждую вылазку, а он бы отчитывался перед наместником и Школой разом.
Тахар поскреб макушку.
– Пожалуй, это как раз то, что мне не нужно. Но все же неправильно как-то выходит.
Алера слушала вполуха, лениво щурясь на солнечные отблески в ветвях. Ей было хорошо. На одном из деревьев колыхалась паутина – толстая и густая, сплетенная на совесть. Темно-серый паук с ладонь размером деловито сновал по краю своей сети, не то что-то доделывал, не то просто наслаждался итогом много дневных трудов. На боках у него виднелись ярко-зеленые пятнышки.
Интересно, он ядовитый?
Этот Мир был одним из самых уютных: зеленые луга, ледяные родники, маленький лиственный лес в двух переходах от портала – излюбленное место отдыха. По пути обычно удавалось подстрелить зайца, а еще тут всегда было тепло и сухо.
Сегодня не обошлось без короткой стычки с магонами – магом и суетливым мечником. Вообще-то серокожие магоны, наделенные силой орка, верткостью эльфа и настырностью гнома, могли быть очень опасными, и друзьям не раз приходилось бесславно драпать к порталу, если магонам хватало ума сбиваться в группы или нападать внезапно. По счастью, такое случалось редко, обычно магоны начинали бежать и орать, как только видели чужаков, и пока добегали, самостоятельно ухекивались до состояния полной небоеготовности.
Тахар рассеянно плел какое-то заклинание, между его пальцами медленно сгущался рваный серый клок. Алера перевела взгляд с паука на мага, прыснула и села. Тахар вздрогнул и обернулся.
– Между прочим, сегодня утром встретил в лавке сына бывшего егеря – как там его зовут?.. Не помню. Надутый такой, расстроенный. Говорит, не смог прыгнуть в Мир вчера.
– В который? – вяло спросил Элай.
Просто так спросил, ему было наплевать на егерей, их сыновей и всяких неудачников, которые не в силах пройти через портал.
– А вот в этот самый. А потом в тот, что у реки. И еще в пару. Ему проход закрылся.
Алера пожала
– Чушь. Он же младше нас года на три, с чего бы ему хода вдруг не стало?
– Вот и мне интересно, Аль. А ему интересно еще больше. Ворчал на свою подружку: мол, все зудела и зудела, что мало времени ей уделяет, а потом, небось, порчу навела.
– Ну конечно, – усмехнулся Элай. – Нельзя порчей портал запечатать.
– Нельзя, – согласился маг. – Только в Миры он больше не ходок.
– Может, она ему амулет подменила, – без особой уверенности предположила Алера.
Друзья посмотрели на нее, одинаково выразительно подняв брови. Подменить амулет, который хозяин всегда носит на шее, да чтобы тот не увидел разницы? Так же легко, как поменять местами руки с ногами.
Тахар растянулся на траве, прищурился на яркое синее небо, просвечивающее сквозь кроны деревьев, потом покосился на Алеру. Та, задумавшись о чем-то, разглядывала Элая. Маг частенько ловил подобные взгляды, обращенные на эльфа, и все не мог решить, кроется за ними что-то особенное или нет. Наверное, кроется, раз больше ни на кого она так не глядит!
– Зачем вообще людям нужны Миры, на самом-то деле? – заговорил Тахар. – Почему мы ходим сюда? Поваляться на лужайке и поесть мяса можно в лесочке возле Лирмы, но мы не ходим в лесочек валяться, мы ходим сюда, и когда что-то стрясется – мы убегаем сюда, отгораживаемся порталами от того, что снаружи. И когда не случается ничего, мы все равно сюда премся. И еще изучаем нехоженые Миры, кладем на это кучу времени. Кровь проливаем, зубы теряем, Элай вот уха чуть не лишился, а если бы у него был хвост… Почему мы это делаем? Другие люди – почему? Что здесь есть Мирах такого, чего нет в Идорисе?
– Магоны, – проворчал Элай. Задушевные беседы его раздражали, а как раз одну такую Тахар и собирался начать. – Ящеры. И волки в Ортае только серые, а тутошние – черные. И еще – ваши Кристаллы и Карты.
– Почему ты так любишь притворяться бревном? – неожиданно резко спросила Алера. – Так любишь, что охота тебя в бок пырнуть: вдруг бревно и есть!
Элай обернулся к Тахару:
– Ты тоже это слышал?
Маг кивнул:
– Я готов подержать тебя, пока она проверит.
– Надорвешься держать, – ухмыльнулся эльф и ткнул Алеру в живот. – А ты, если будешь дальше такой наглой, устанешь нас навсегда, и тогда мы тебя троллям в рабство продадим.
– Надорвешься продавать, – огрызнулась Алера, возвращая тычок. – Я буду отбиваться и громко орать плохое, настолько плохое, что тролли прикроются ушами и позорно сбегут.
– Не надо было Ориму учить ее махать мечами, – покачал головой Элай. – Уж-жасная злыдня получилась.
Тахар закинул голову, поглядел на Ал еру:
– А ты что скажешь? Зачем нам нужны Миры?
Она долго молчала, потом вздохнула и снова растянулась на траве.
– Тут нет никаких дел, нет проблем, никто не потревожит, не помешает. Здесь спокойно, все-все просто, тихо и ясно.