Нэй. Сердце Сошо
Шрифт:
Лег, ухо к земле приложил, прислушался…
Резко встал:
– Так! Все встали за мной! Элли, руки мне на плечи. Сэм, обними Элли. И советую глаза не закрывать, просто потом их можно будет не открыть…
Нэй почувствовал руки эльфы на своих плечах и как Сэм придвинулся ближе, может, немного и резковато сжав, прижав Элли между собой и Нэем, но это даже к лучшему. Зрелище предстояло…
– А теперь три шага в сторону! Быстро! Раз! Два! Три! Стоим!
Знаменитые «шаги муляр-таша».
Ну, а дальше началось!
Сначала только земля завибрировала,
Наконец, сам звук обрел очертания и стал ощущаться уже ушами. И с этим чувством возникла и сила, эти звуки производящая.
Черная, жуткая масса тысяч, а может, десятков или даже сотен тысяч гирахнидов.
Они возникли совершенно неожиданно, шипящие, цокающие, скрипящие, скрежещущие, ухающие. Море! Океан! Черной, злой силы! И очень страшной!
Казалось, они должны были раздавить, уничтожить стоявших на их пути людей, но эта огромная масса гирахнидов даже не обратила внимания на Нэя и его товарищей, проносясь мимо, ловко обтекая странное препятствие и не причиняя тому никакого урона.
Это было завораживающее зрелище!
Каких только гирахнидов тут не было. И мелких, ростом по щиколотку. И по пояс. И с рост человека. И вот таких огромных, как тот скелет на полянке. И о господи, Великий Скирия, тут были совершенно невиданные ранее гиганты! Лапы таких исполинов были толщиной с два Сэма, а высотой, с многоэтажный дом! Даже Нэй никогда не видел таких огромных гирахнидов! Причем передвигались эти твари очень ловко, наступая так, что ни один собрат их не попадал под шаг монстра.
Нэй почувствовал, как голова Элли уткнулась ему в спину, и эльфа принялась что-то шептать. И чтобы подбодрить ее, он положил свою левую руку на правое плечо, на ее ладонь. Она тут же как-то резко убрала свою руку. Нэй подумал, что ей неприятно, но тут же почувствовал, как ее ладонь легла на его руку и крепко сжала, не вырвать.
Так они и стояли минут пять, пока поток гирахнидов не схлынул.
Но двигаться дальше Нэй не спешил, так как вибрация появилась снова…
Секунд через десять…
Или, скорее. пятнадцать.
На людей хлынуло новое море, но теперь это были гиркоки. Такое же огромное количество: тысячи, десятки тысяч, может, миллионы! И они так же, как и до этого гирахниды, обтекали стоящих людей, совершенно их не замечая…
Хотя нет.
Одна тварюшка как-то неожиданно взобралась на каменное дерево в ярдах пяти от стоящих, на некую площадку, как пенек от срубленной ветки, и, явно глядя в глаза Нэя, что-то прощебетала своей четверной пастью, как цикада.
И Нэй мог поклясться, что в этой трещотке звуков он различил: – «Привет!».
Нэй нервно дернулся, поднял правую руку, помахал ею и тоже еле слышно проговорил:
– Привет…
– О-о-охоо-о-ота-а-а-а! – новый треск гиркока.
– Удачи! – а что еще сказать?
Но реакция гиркока удивила, его челюсть затрещала в очередной раз, и Нэй смог уловить эльфийское:
– Дайри’с! – общее слово, объединяющее в себе и благодарность, и спасибо, и ответную удачу, и радость от встречи.
При этом тысячи гиркоков подхватили этот треск-слово, как будто осыпая людей благодарностью. Странное чувство возникло у Нэя, какое-то спокойствие и радость. На душе стало как-то легко и безмятежно. И это в Лесу после встречи с тварями его?
Все…
Два моря схлынули, и трое путников разумных остались одни среди серого камня Королевского Леса.
Так и хотелось завалиться прямо на землю, так как ноги превратились в ватное их подобие. Подкашивались.
Эльфа зашептала особенно громко.
Нэй развернулся, обнял Элли:
– Успокойся, – погладил ее по спине. – А теперь открой глаза.
– Не…. не… не могу, – выдавила из себя эльфа.
– Можешь. Все прошло, их больше нет. Открывай глаза…
Синдром «закрытых глаз» появился совсем недавно, поэтому его пока никто не смог как понять, так и разгадать. Сами же люди и другие разумные, подпавшие под этот синдром, рассказывали всегда разные истории, сводившиеся к одному – им всегда легко было закрыть глаза, если они видели в Лесу для них что-то жуткое и страшное (при этом для других разумных в такой же ситуации, тварь, например, страшную увидел, синдром не наступал – закрыл глаза – открыл глаза), а затем очень трудно глаза открывали потому, что им все казалось, что это жуткое и страшное продолжалось вокруг, а им не хотелось этого видеть. Некоторые так и не открыли глаз даже после выхода из Леса! Нэй слышал о нескольких таких случаях, и совершенно не собирался предоставлять еще один такой случай на радость изучателям и целителям.
Он сделал просто.
Нэй приподнял голову дрожащей эльфы, которая все шептала: «Нет, нет», и впился в ее алые губы.
Поцелуй получился страстным с его стороны, но главная цель была достигнута – эльфа от удивления открыла глаза! Но не стала сопротивляться, а ответила не меньшей страстью.
И все же именно она закончила поцелуй, отстранившись от Нэя:
– Спасибо, – проговорила она, поняв причину, по которой Нэй дотронулся до нее. – Кажется, что, закрыв глаза, страх уходит, а оказывается, он становится еще больше!
– В лесу лучше всего ходить с широко закрытыми глазами – то есть бояться, но видеть свои страхи. И… простите за поцелуй, – и голову склонил в почтении. Этикет нужно исполнять, слишком большая пропасть между ними. В нормальном пространстве Нэй мог бы лишиться головы, правда, время уже другое, но все равно мог бы и лишиться.
– Я все понимаю, – она таким образом приняла извинения.
Нэй склонил голову уже в благодарность и развернулся в сторону, откуда пришли две волны тварей:
– Нам туда…