"НЕЙРОС". Часть вторая "Крайм"
Шрифт:
— Экономика, папахен, это другое название для энергетики! — вещал Дмитрий. — Вечный неон, которым подсвечена каждая ссаная подворотня, электротранспорт, кондиционеры, лифты, прожорливые производства… Непонятно, откуда столько энергии. В городе просто нет электростанций. Я влез в систему управления городской электросети, она иерархически обрезана.
—
— Нет узлов уровнем выше городского объекта.
— А должны быть?
— Ну разумеется! — Димку всегда возмущает моя беспросветная техническая безграмотность. — Возьмём любой наш город: квартира — дом — квартальный узел — районный узел — городской узел — единая сеть. В этой сети генерирующие мощности, линии передач и так далее. А здесь: модуль — дом — ничего. Как будто электричество в самом доме возникает тупо из розетки.
— Так не бывает.
— Разумеется, не бывает! Просто основная распределительная система не управляется через сеть. Но откуда она берёт энергию, если генерирующих мощностей в городе нет? Электростанцию не спрячешь, на чём бы она ни работала.
— Тебя бесит, что ты не так всеведущ и всемогущ, как тебе казалось.
— И это тоже, — вздыхает Дмитрий. — Два года назад я думал, что всё под моим контролем. Но оказалось, что иметь доступ к информационной системе — мало. Во-первых, не в человеческих силах охватить всё в одиночку. У меня была тьма инфы, которую я вообще не читал, просто руки не дошли. Во-вторых, я постоянно натыкаюсь на странные пробелы в самых ключевых моментах, а там, где всё вроде бы предельно подробно описано, концы с концами не сходятся.
— Например?
— Например, кибераренда. Проклятие и спасение этого мира. Это ключевой механизм здешнего социума, вся инфа по ней в открытом доступе, вычисление выгодных вариантов — национальный спорт. Спроси любого шпанёнка с низов — у него уже просчитано сто вариантов, даже если считает он, загибая пальцы. Ночью разбуди — не просыпаясь протараторит, какие выплаты и какие имплы на каких позициях, какие шансы туда арендоваться, где дефицит арендников, а куда очередь…
— Да уж, — смеюсь я, — наслушался.
— Так вот, при этом цифры не бьются. Арендуется чуть не в два раза больше народу, чем получают выплаты. И это только одна лакуна в информационной картине города, а их до черта…
***
— Кери, — спрашиваю я нашего техника, — вот ты, к примеру, учился на коммунальщика, так?
— Ну, типа да.
— Скажи, почему окраины не отключают от электричества? Здесь никто не жил лет десять, а мы пришли такие — и только выключатель повернуть…
— А зачем? — искренне не понимает парень.
— Чтобы экономить.
— Это же электричество, нафига его экономить?
***
Финансовые дела корпы идут неплохо. Молодёжь башен стоит в очереди, но мы не спешим расширять рынок. Сохраняем налёт эксклюзивности, аромат тайны и вкус запретного плода. Каждый вечер, когда туман начинает плескаться под окнами, превращая наш этаж в остров среди колышущегося
Мотоциклетная куртка и цифровые очки меня взрослят, никто больше не видит во мне наглого пацана. Очки работают навигатором, проецируя на стёкла маршрут. Без него я бы никогда не выбрался из паутины развязок, которыми опутан город. Наверное, когда-то транспорта было куда больше, раз такое настроили, но сейчас повисшие над туманом эстакады по большей части пустуют. «Куда всё делось?» — спрашиваю я Костлявую, но ей плевать. Она не из тех, кто интересуется историей. Она интересуется деньгами.
Клан неплохо имеет с нашего сотрудничества при практически нулевых затратах. Пару раз продемонстрировали, что готовы за нас вписаться, на Средке осознали, что у нас прочная «крыша», и теперь клановые просто пьют и болтают возле своей техники на стоянке и прогуливают полученные от нас токи. Чем не жизнь? Но Костлявая всегда чем-то недовольна.
— Мы можем получать больше! — давит она на меня.
Ей кажется, что мы должны расти и расширять бизнес, а я не хочу.
— Вы имеете что-то за ничего, — убеждаю я девушку, — не надо жадничать. Если сорняки вырастают слишком высоко, их косят.
Сельскохозяйственные аллегории ей непонятны, осторожность не свойственна, и при каждой встрече она поднимает вопрос «Что дальше?».
— Над нами целые башни, полные денег! — показывает она горлышком бутылки. — А ты довольствуешься каплями, которые сами падают в карман.
— Если мы начнём доить верхних ребят интенсивнее, у их родителей быстро появятся вопросы: «А чегой-то наши дитятки такие весёлые? Куда это они шляются ночами?»
— Да насрать мне на переживания вершков!
— Видишь ли, Некостлявая…
— Перестань меня так называть!
— Не перестану. Твоё имя просто вопиюще противоречит твоей фигуре!
— Не про тебя моя фигура! Что ты там хотел сказать?
— Что сейчас у нас саморегулирующийся процесс. Нас мало, мы можем выгулять по Средке человек пять-шесть в сутки. У нас большая очередь, мы держим высокие цены, а главное — каждый конкретный фанат борделя или любитель поплясать под «весёлку» делает это нечасто.
— И мы теряем деньги! — настаивает клановая.
— Зато его родители не бьют тревогу из-за того, что их сынуля забросил учёбу и вечно ходит упоротый. А значит, их родительский гнев не падёт на наши головы, и мы не лишимся нашего скромного бизнеса.