Шрифт:
Глава 1
Нэйт
— Если ты потеряешь ещё один палец, кто порадует твою подружку? — спросил я, помахав ножом перед глазами у Виго, которые тут же начали вылезать из орбит. — Среднего пальца у тебя уже и так нет. Я отрежу и этот, — пригрозил я ему. Я шлёпнул рукой Виго по столу и прижал его указательный палец, пока Дэвид удерживал его.
— Просто скажи ему, — проговорил Питер, застывший у моего локтя, направив пистолет на потный лоб Виго.
— Клянусь, это был не
Я воткнул нож в стол, не достав всего полдюйма до пальца Виго. Он закричал, и запах мочи наполнил затхлый кабинет.
Питер застонал:
— Господи, Виго. Имей немного самоуважения.
— Это не я, — настаивал тот. Слёзы текли по бледному лицу Виго и стекали по небритым щекам. Он был никем — самый незаметный персонаж из низкопробных гангстерских фильмов, которые всегда бестолково гибли от случайной пули задолго до того, как начинались титры.
Я встал и кончиком лезвия почесал подбородок. Думал ли я, что он говорит правду? Возможно. Имеет ли это значение? Нет. Важно было то, что под его присмотром целая партия отборной травы, которую могла предложить Мексика, пропала и оказалась в руках грёбаных русских. Двое моих людей погибли, и этот кусок дерьма Виго был единственным выжившим. Мутно, как хрен знает что. Но даже если бы он не работал с русскими, мне все равно пришлось бы наказать его в назидание остальным.
За пять лет, прошедших с тех пор, как я стал главой нашей организации, я неустанно трудился над тем, чтобы усилить контроль за поставками травы, организовать и привести в порядок сбыт и создать легальное прикрытие для всех грязных дел, которые происходили в тени. Русские, а теперь еще и Виго, представляли угрозу тому, чего я добился.
Я провел кончиком пальца по едва заметному шраму на подбородке — следу от пули после последнего покушения на мою жизнь. Они пытались проникнуть на нашу территорию и забрать то, что принадлежало нам. С той минуты, как старый босс, Винс, захлебнулся собственной кровью, русские влезали, мешали и вынюхивали. Пытались и забирали. Но всё это закончится через месяц, когда я объединюсь с ирландской группировкой для контроля над всем городом. А потом я разберусь с русскими — если понадобится, буду ходить от крысы к крысе — и уничтожу каждого бандита, который хотя бы взглянет на меня неправильно.
На данный момент, однако, мне приходилось контролировать всё, держаться и не сходить с ума. Самым легким клеем, который я когда-либо находил, был страх. Он заделывал дыры и держал моих людей в узде.
— Держи его, — приказал я, указав клинком на Дэвида.
— Нет! — взвизгнул Виго.
— Мне это тоже не особо приятно, — ответил я, покручивая клинок в ладони. — Но скажи спасибо, что я забираю не твою жизнь, — я наклонился и встретился взглядом с глазами-бусинками Виго. — Если я хоть раз почувствую жопой какую-то возню, которая заставит меня поверить, что ты с русскими, я пошлю Дэвида прикончить тебя.
Дэвид рассмеялся низким горловым смехом. Если страх был моим клеем, то это была его форма искусства. Его прозвище «Мясник» было вполне заслуженным. Стрелять он тоже умел, но вот ножом владел виртуозно, он мог зарезать человека как свинью к празднику и при этом улыбаться.
— Отправь свою девушку ко мне, — сказал Питер, помахав свободной рукой перед Виго. — Я сделаю ей своими пальцами хоть что-нибудь, раз уж ты теперь не сможешь.
Виго снова заплакал, когда я прижал его указательный палец к столу. Я сделаю это быстро, а потом отправлю его в больницу.
— Больше так не косячь, — сказал я, не сводя с него глаз, при этом описывая ножом зловещую дугу в воздухе.
Я отпилил ему палец прямо по суставу, брызнула кровь и забрызгала мою светло-голубую рубашку с пуговицами в тон. Он закричал, когда я вытащил из кармана носовой платок и завернул обрубок. Он соответствовал отсутствующему среднему пальцу, хотя, учитывая шрамы, я резал куда более точно.
Давид отпустил Виго, прижавшего к груди искалеченную руку.
Питер схватил палец со словами:
— Нельзя же допустить, чтобы медики сотворили чудо и тебе пришили его обратно?
Виго всхлипнул, когда я вытер нож о рукав его рубашки и сунул себе в карман.
— Вызовите ему скорую, — приказал я, обращаясь к Питеру. — Скажите, что это был несчастный случай на производстве.
Он кивнул и достал из кармана мобильник. Мы втроем покинули кабинет в здании Тренхолмского пароходства, а Виго шмыгал носом и взвыл у нас за спиной. Трое наших парней стояли рядом с грузовиками, вытаращив глаза, когда мы проходили мимо.
— Вы тут, чёрт побери, о чём думаете? Перекур в это время? — воскликнул Дэвид, стукнув кулаком по стенке одного из трейлеров. — За работу, мать вашу!
Они зашевелились, загружая поддоны с бутылками безалкогольных напитков в грузовики. В видимых бутылках, что были на виду, была кока-кола. В закрытых упаковках тоже были бутылки с кока-колой, только без газа. Питер столкнулся с бригадиром и пошел к машине.
Я опустился на заднее сиденье мерседеса, а Питер сел за руль. Дэвид сел рядом с ним. Обычно так никто не делал — иметь двух помощников в команде, но братья Равен так хорошо дополняли друг друга, всегда вместе с тех пор, как выросли в приемных семьях и, в конечном счёте, на улице. Я несколько раз пересекался с ними, когда мы были детьми, попадал в переделки и получил достаточно хорошую взбучку от братьев Равен, чтобы уважать их. Мы все вместе работали на последнего босса, Винса. И когда я собрал то, что осталось от его империи, и принял власть, они присягнули мне на верность в первый же день.
— Что ты сделал с пальцем? — спросил Дэвид и повернул голову, всматриваясь сквозь бронированную поверхность лобового стекла, как будто высматривая угрозу — врагов, которые могли притаиться среди облаков в пасмурном майском небе и могли внезапно напасть, паля из пулемётов.
Питер фыркнул и ответил:
— Я положил его в карман бригадира.
Дэвид покачал головой.
— Он будет визжать как сучка, когда вытащит этот маленький жирный свёрток, когда полезет за сигаретой, — сказал Питер. Он был единственным из братьев Равен с чувством юмора. Когда он не был занят тем, что не язвил, он напоминал мне меня до того, как я возглавил синдикат. Тогда я тоже был шутником. Всё было чертовски смешно. Больше нет. Теперь всё было утомительно. Балансировать на острие во главе империи, пока придурки стреляют в тебя, не вдохновляет на юмор.