Незаконный наследник. Путь к власти. Том 1
Шрифт:
Закрепил эффект последней блокировки Паразит. Он лег между уснувшими близнецами, и всё это время источники не пытались больше баламутить дары.
Кроме буянивших источников вскрылись другие проблемы: мальчики были слабенькие и такие крохи, что, когда мне их в руки дали, даже показалось, что я два пустых свернутых одеяла держу. Это как-то не вселяло надежды, пока старшая акушерка не отвела меня в сторону и не объяснила, что для двойни — это нормально, что близнецы всегда намного меньше других детей рождаются, ведь они делят на двоих то, что в другом случае достаётся одному малышу. Но ничего, судя по характеру, который уже не сахар, эти двое быстро догонят и перегонят сверстников. Как только целители их выпустят из клиники. Всё-таки восемь месяцев как-то не очень для родов, даже хуже, чем семимесячными родиться. Чем это хуже, мне не объяснили, мол, я всё равно не пойму.
И хотя сам факт, что мальчишки провели почти месяц в клинике напрягал, эта отсрочка позволила мне подготовиться, прежде всего, морально, к тому, что скоро я останусь один на один с двумя младенцами, у которых вдобавок ко всему нестабильный магический источник.
Другим источником кошмара стали родители Анны.
Стояновы прибыли, когда родился мой первенец, которого я назвал Андреем, в честь прадеда. Судя по мрачным лицам тестя с тёщей, они перед приездом и, скорее всего, во время поездки в клинику страшно ругались и только переживание за жизнь дочери заставило Стояновых ненадолго прерваться. Но они не разговаривали ни друг с другом, ни со мной, гипнотизируя двери операционной.
На извещение о рождении Ромки, Стоянов встрепенулся, а вот его жена никак не отреагировала на известие о том, что уже второй раз стала бабушкой. Она продолжала гипнотизировать взглядом белую дверь, и, когда вышел старший целитель, она встала и подошла к нему. Я же уже по выражению его лица всё понял.
Первой эмоцией на весть о смерти Анны была паника. Я тупо смотрел на старшего целителя и не понимал, что же мне теперь делать? Я же даже покормить не смогу своих детей, не сумею, да я даже не знаю, как это делается!
Апатия, с которой я сидел до этого момента, сменилась отупением, и я даже на сразу понял, что мне высказывает стоящая напротив женщина. Но вот когда до меня дошло…
— Это ты виноват в том, что моей девочки уже нет!
— Я виноват? — медленно повернувшись к тёще, я прищурился, глядя на неё? — Это я вопреки прямому приказу всё равно прислал машину, которая привезла вашу дочь прямиком в Бездну?
— Если бы не твой дурацкий приказ, то и не было бы нужды так изгаляться! — она постепенно переходила на ультразвук, а я чувствовал, что ещё пара слов, и начну убивать.
— Это был мой приказ! И никто не смеет даже пытаться его оспаривать и пытаться как-то обойти. Вы, своей тупой выходкой не только лишили меня жены, а моих детей матери, но и поставили под сомнение моё доверие к собственной охране…
— Моя дочь погибла, а ты думаешь о своих дуболомах, которые не хотели её выпускать, и сподобились, только потому что не смогли дозвониться, чтобы уточнить твой зверский приказ? Откуда мне знать, может, ты вообще по блядям шлялся, заперев Анечку в четырёх стенах?
— Вон отсюда, — спокойно произнёс я, чувствуя, как вокруг меня начинает закручиваться дар смерти. — Иначе, у твоего мужа будет двойное горе и двойные похороны. Зато тебе самой будет уже на всё плевать.
Она попятилась, и тут появился Стоянов, который куда-то делся ещё до того момента, как мы схлестнулись с его женой. С перекошенным от ярости лицом, которая была непонятно на кого направлена, он схватил жену за руку и утащил в сторону операционной. Я не мешал им прощаться с дочерью, тем более, с детьми как раз начались проблемы. Когда же я вошёл в специальную комнату, то Стояновых уже не было. Анна была подготовлена к погребению, и, наверное, впервые с тех пор, как я её встретил, выглядела умиротворенно.
С тёщей я ещё раз встретился только на похоронах. Она смотрела на меня со страхом, и, к счастью, даже не пыталась заговорить со мной. Внуков она ни разу не навестила, и, когда двери усыпальницы закрылись, я внёс её в список нежелательных лиц для посещения моего дома. Стоянов несколько раз звонил, но я просто не брал трубку. Хватит с меня этой семейки, я не хочу ничего больше знать о них.
— Какая жуткая комната, — Клара выдернула меня из мыслей, войдя в комнату. Трость она несла под мышкой и было не понятно, зачем она вообще ей нужна. — Костя, зачем ты сделал такую жуть? Наверняка, чтобы ещё раз убедить меня в том, что мужчина в одиночку не способен заниматься такими вещами, как обустройство нормальных условий для дитя.
Я покосился на Прохорова, который демонстративно закатил глаза, но ничего не ответил своей немного взбалмашной госпоже.
— Да, именно для этого я так изгаляюсь, — я посмотрел на Виктора. — Когда кандидатки на место няни подойдут?
— Через два часа. — Ответил дворецкий.
— Костя, ты же не будешь возражать, если я посмотрю на всех этих женщин? — спросила Клара. — Тем более, что нужно нормально комнату оформить.
Я задумчиво посмотрел на Клару, которая сразу же сообразила, что я ищу слова, чтобы послать её максимально деликатно.
— Костя, я не буду влиять на твоё решение, просто посижу в сторонке…
— И я почти тебе верю, — я скептически хмыкнул. — Но, как ни странно, не против. Должен же на собеседовании быть кто-то страшнее меня, — и я повернулся к Прохору. — Можете делать с этой комнатой, что угодно. А я как раз посмотрю на то, как мы сработаемся.
— Когда ты планируешь забрать крошек домой, чтобы мы с ними, наконец-то, познакомились? — Клара двумя пальцами подняла какую-то яркую игрушку и бросила её на пол. — Гадость какая.
— Послезавтра. Вам хватит времени, чтобы комнату подготовить?
— Вполне, — кивнул Прохор. — Комната будет одна на двоих?
— Да. Они так спокойнее себя ведут и их дары не пытаются пробить себе дорогу из заблокированных источников, — я протер лицо руками, всё ещё не подозреваю, что меня ждёт.
— Если я правильно поняла Мишу, то мой красавчик сейчас с крохами?
— Да, Паразит на них очень положительно влияет.
— Ну конечно, положительно, — фыркнула Клара. — На кого это золотце пушистое может влиять отрицательно?