Незапертая дверь
Шрифт:
Человек, который так много знал о делах банды Богомольца, от повторной встречи с Зарубиным категорически отказался. Сергею надо было искать другие пути выяснить то, что велел Коротков.
Первым в очереди на разведопрос стоял тот самый мужчина, с которым Сергей видел Яну Нильскую. По номеру машины установили, что серебристый "Опель" принадлежит некоей пожилой даме, которая даже при самом сильном напряжении фантазии никак не могла сойти за крупного полноватого мужчину лет сорока с небольшим. Задавать прямые вопросы самой Яне Зарубин не хотел. Он перестал ей верить. Оставалось последовательно идти по всем, кому машина передавалась по доверенности.
Дело
Четких ответов на все эти вопросы у Зарубина не было, он мучился сомнениями, ежечасно ощущая собственную слепоту, мешающую ему двигаться в точно заданном направлении и вынуждающую действовать на ощупь.
Можно было бы, как в хорошем кино, подкараулить Яну, когда она снова будет встречаться со своим другом, сесть ему на хвост и посмотреть, где он живет, а там и до установления личности рукой подать. Но если бы все было так просто! Сам Зарубин сделать этого не мог, ведь на стареньких "Жигулях" ему за "Опелем" никогда в жизни не угнаться, а если этот дядька все-таки в чем-то замешан, то он внимателен и осторожен и одну-единственную машину, которая таскается за ним следом по всему городу, наверняка тут же срисует. Для того, чтобы сделать все по уму, требовалась куча бумаг из Москвы, присланных спецсвязью, и долгие и нудные согласования между московскими и местными начальниками. Московские начальники (если сочтут нужным) будут требовать, чтобы местные начальники помогли в проведении оперативно-розыскных мероприятий по делу, которое находится в работе у москвичей, а местные будут этому всеми силами сопротивляться. И совершенно понятно, почему. Ну выделят они людей и технику, ну помогут москвичам распутать дело, а толку-то? Преступление будет считаться раскрытым у москвичей, им - галочка в отчетность, а местным что? Ничего, шиш с маслом. Людей столько, сколько есть, и помогать другим означает отрывать своих сотрудников от работы, оголять участки, то есть получается, что по своим преступлениям мы работу ослабляем, и нам за нераскрытие дадут по шапке, а москвичам - почет и слава. Так что даже если все бумаги будут в порядке, ждать толковой помощи - неоправданный оптимизм.
У Зарубина была с собой только одна бумажка - поручение следователя. И за каждый жест помощи со стороны кемеровских сыщиков он был им искренне благодарен. Вот один из них, уезжая в отпуск, машину свою уступил - огромное ему спасибо, редкостная удача, такая раз в десять лет случается, а то бегать бы Зарубину по всему городу на своих двоих и в Камышов на автобусе или на электричке ездить. Встречу с нужным человеком устроили - опять же низкий им поклон, искренний, без шутовства и ерничества. От всего сердца.
Машины продавать нынче стало немодным, платить налоги никому не хочется, поэтому их просто передают новому владельцу вместе с генеральной доверенностью, в том числе и на право продажи. Последним владельцем серебристого "Опеля" оказался хмурый хозяин продуктового магазина, отличающийся удивительной неразговорчивостью. Он долго отмалчивался, делая вид, что внимательно изучает
– Знакомый из Москвы приехал, ему одолжил.
– А сами что ж, без машины остались?
– посочувствовал Зарубин.
– У жены есть, на ней езжу.
– Как бы мне разыскать вашего знакомого?
– Зачем?
Хозяин магазина даже головы не поднял, задавая свой вопрос, все шарил глазами по разбросанным по столу бумажкам. Легенда у Зарубина была хилая, и виной всему - его муровское удостоверение. Пока что ему верили на слово, но в любой момент могли попросить показать документы, и тогда пришлось бы отвечать на вполне законный вопрос: почему это, собственно говоря, столичный сыскарь разыскивает в Кемерове человека, который ездит на машине с кемеровскими номерами? Поэтому, дабы не нарываться, Сергей строил из себя гражданина сугубо штатского и в случае чего мог показать паспорт.
– Понимаете, тут на днях моего приятеля машина сбила, - начал он ставшее уже привычным за последние сутки вранье, - я свидетелей ищу. Все на моих глазах произошло, и я видел, что мимо проезжал серебристый "Опель", номер 307, а буквы я не разглядел. Я мужикам из ГИБДД говорил об этом, а они отвечают, мол, без букв искать не будем, мало ли таких машин, может, она вообще из другого региона. Да ну их к чертовой матери, никому ничего не надо, никто ничего делать не хочет! Человека сбили, инвалидом на всю жизнь оставили, а теперь говорят, что он сам виноват, на проезжую часть в неположенном месте выскочил. А я же видел, что все не так было! Короче, я сам теперь свидетелей ищу.
Хозяин магазина не спешил с ответом, и Сергей терпеливо ждал, вперив в него взгляд, полный муки и надежды. Но надежды не оправдались.
– Не знаю я, - наконец бросил он.
– Не знаете, где его искать?
– Не знаю.
– А где он живет?
– Сказал же: не знаю.
– Но хотя бы как его зовут? Может, он в гостинице какой-нибудь остановился, так я все гостиницы обойду.
– Он в гостиницах не живет.
– А где же?
– удивился Зарубин.
– В частном секторе, что ли?
– На кой хрен ему гостиницы, когда он местный, всю жизнь здесь прожил, у него полгорода в друзьях-приятелях.
– Я найду, - горячо заговорил Зарубин, - костьми лягу - а найду, я ради друга на все готов. Вы только скажите, как его зовут, а уж все остальное я сделаю.
– Аликом его зовут. Фамилия - Серов.
– Алик - Александр?
– Ну.
– А отчество?
– Да на кой мне его отчество? Алик и Алик. Всю жизнь для меня Аликом был.
Выходя из магазина, Зарубин с усмешкой думал о том, что этот хмурый хозяин наверняка прекрасно знает, где искать Алика Серова. Так и отдал бы он свою машину, если б не знал, что в любой момент может найти его. И сегодня же вечером, в этом Сергей тоже был уверен, Серов узнает, что его разыскивают как возможного свидетеля дорожно-транспортного происшествия. Никакого происшествия он не видел, но это уже значения не имеет. Главное - он проинформирован и, значит, будет внутренне готов, когда Зарубин подойдет к нему на улице и начнет задавать вопросы. Не станет возмущаться, размахивать руками, кричать и требовать предъявить документы. Просто мило улыбнется и в доступных выражениях объяснит, что молодой человек ошибся, что, вероятнее всего, это был совершенно другой "Опель", тоже с номером 307, но с другими буквами.
Зачем ему подходить к Алику Серову и заводить с ним разговор, Сергей пока не знал. Возможно, даже этих скудных данных окажется достаточно, чтобы в Москве установить личность любовника Яны Нильской. Тогда и никаких контактов с Серовым не потребуется. А вот если в Москве ничего сделать не удастся, тогда Зарубину придется импровизировать на месте. Задел для этого уже есть. Сергей Зарубин вообще был запасливым, на деньги, правда, это качество не распространялось, но вот на работу - в полной мере.