Шрифт:
Басы на полную
В спорт люди приходят по разным причинам: кто-то из любви ко всем этим железкам, тренажёрам и занятиям, кто-то – из нужды что-то поправить в себе или в своей жизни: здоровье, внешность, имидж. Кирилла привела в спортзал случайность: юноше, выросшему в небольшом посёлке, где нет общественного транспорта вообще, и потому до любого пункта назначения приходилось ходить пешком – весной и осенью по грязи, летом под дождём по лужам, а зимой топтать тропинки по сугробам; чтоб в доме было тепло, надо колоть дрова для русской печки, а чтоб напиться и помыться надо сначала носить чистую воду с колодца одними вёдрами, а потом другими вёдрами выносить её же, только грязную, в канаву, ходить за физической нагрузкой в специальный зал вряд ли пришло бы в голову, даже если бы этот зал там
В армию Кирилл пошёл сам и с удовольствием: смешно сказать, но это было и его первым в жизни путешествием, и шанс выехать куда-то из умирающей деревни за государственный счёт. На удивление, план его сработал как нельзя лучше: в армии крепкий и уравновешенный Кирилл был на хорошем счету и быстро обзавёлся хорошими друзьями и среди сослуживцев, и среди офицеров, сразу убедивших его остаться служить по контракту. Кирилл, конечно, согласился: назад в деревню не хотелось, а тут – и приличная работа, и отличные друзья. Да ещё и воинская часть стояла при городе, куда молодые и горячие контрабасы выезжали время от времени погулять, да развеяться. За несколько лет службы, казалось, все злачные места посетили, всех красивых девушек окрутили, но, в отличие от быстро оженившихся друзей, Кирилл всё так и ходил в холостяках. Понимая, что надеяться ему в жизни, кроме себя, не на кого, он хватался за любую работу, чтоб заработать лишнюю копейку, и первый вызывался в любую командировку в любую горячую точку планеты – в случае чего, мол, плакать по нему никто не будет, а с деньгами жизнь вкуснее, чем без них.
Хотя нельзя сказать, что эти командировки давались ему так уж легко: и так немногословный от природы, по возвращении из горячих точек он вообще на какое-то время замолкал. На службе, к счастью, много говорить не надо, а если оставались ещё время и силы, Кирилл садился в свою вызывающе дорогую спортивную машину, врубал басы на полную и гнал из части в город – в самый модный клуб, где музыка играет так громко, что становится объёмной и осязаемой физически: её волны обнимают и качают, а басы, пульсируя, так толкают плотный воздух, что, кажется, могли бы вновь запустить холодное сердце, если бы оно остановилось. Там выгоревшему добела суровому блондину с неожиданно тёмными карими глазами на загорелом лице говорить тоже необходимости не было: девчонки сами кружили вокруг разноцветными стайками – только выбирай. Но Кирилл даже не выбирал – обычно просто забирал самую смелую птичку, доверчиво подлетевшую слишком близко, и утром выпускал на волю. Новой птичке, конечно, обещал звонить.
А потом бросался с головой в службу снова и звонить то ли забывал, то ли забивал. Входящие брал. Выслушивал сначала нежное щебетание, потом обиду и досаду, потом – со временем – даже ненависть и злость. Понимающе кивал в трубку. Со всеми обвинениями соглашался. Обещал исправиться, сам звонить, вырваться со службы, приехать, закружить, залюбить. Не исправлялся, не вырывался, не звонил, не любил. Входящие случались всё реже. Сердце билось всё глуше. И тогда, наконец, Кирилл садился в свою вызывающе дорогую спортивную машину, врубал басы на полную и гнал из части в город – в самый модный клуб, вновь запустить готовое остановиться холодное сердце.
Друзья покупали квартиры, играли свадьбы – Кирилл служил. Не родине даже – мечте. Разумеется, парень с таким бэкграундом казался разумным девушкам не самым подходящим вариантом для семейной жизни, а неразумным – пусть и очень лакомым призом, но почти недосягаемым. Хотя… Именно это "почти" всё-таки не позволяло девчонкам совсем сойти с дистанции и отказаться от борьбы, поэтому не одна, так другая всё равно уезжала в ночь с этим красивым парнем из клуба, когда Кирилл там появлялся.
А он был правда до безумия хорош: высокий, накачанный, очень загорелый. Выгоревшие добела волосы казались специально осветлёнными и эффектно контрастировали со смуглым лицом. Когда его большие пухлые губы вдруг расплывались в широкой улыбке, обнажая ровные белые зубы, а в ореховых глазах играли весёлые золотые искорки, самообладание теряли даже счастливые новобрачные, что уж говорить про девушек свободных. Все, кому посчастливилось танцевать с ним, отмечали железные мускулы и отличную координацию, Кирилл был тем партнёром, который жёсткой и уверенной рукой вёл девушку в танце так, что ей оставалось только расслабиться и получать удовольствие. Надо ли говорить, что и в сексе он вёл себя примерно так же?
Девушками это мгновенно считывалось и они, кажется, боролись уже не за равнодушное сердце потрясающе красивого парня с внешностью молодого спартанского бога и внезапно мягким для такой суровой внешности голосом, а за первое место в рейтинге среди самых безбашенных девиц города: чтоб легко и с удовольствием дарить ночь мужчине, зная, что он почти наверняка выбросит наутро тебя из головы и из жизни, нужны стальные нервы и непоколебимая уверенность в себе.
Прошедшая этот квест без потерь для психики могла по праву считаться альфа-самкой в этом террариуме единомышленниц, а без потерь для самооценки, признаем честно, выходили из этого боя далеко не все: немногословный и суровый на людях Кирилл в минуты близости был настолько открыт и горяч, что каждой казалось – только это и есть любовь. Правда, по звонку будильника сказка заканчивалась, карета превращалась в тыкву, истинная любовь – в лёгкий ни к чему не обязывающий секс, а Кирилл – в солдафона, не знающего слов любви. Утром он вызывал своей мимолётной слабости такси, а сам – сам садился в свою неприлично дорогую спортивную машину и врубал басы на полную.
Так продолжалось до тех пор, пока на одном из любимых танцевально-развлекательных заведений не зачастила вывеска "Аренда" вместо сменяющих друг друга названий и логотипов: у клуба вдруг сменился владелец, а новые, сменяющие друг друга примерно с той же скоростью, что девушки у Киры, вместо того, чтобы оставить популярный формат, соревновались друг с другом в оригинальности названий и идей, чего старая прикормленная публика почему-то не оценила. С каждым новым открытием народу в клубе становилось всё меньше, а промежутки между открытиями – всё дольше и дольше, пока, наконец потрёпанная и вылинявшая на солнце вывеска "Аренда" сменилась на новый и пахнущий свежей краской огромный баннер "Продам".
Ни на что особо не надеясь, Кирилл зачем-то набрал указанный на баннере номер, чтоб узнать, почём нынче идут с молотка эти застывшие в цементе воспоминания о его бурной молодости. На удивление, усталый мужской голос на том конце мобильной связи назвал вполне вменяемую сумму: доходов нет, расходы капают на баланс и на мозги, и хочется уже просто сбыть эту недойную корову с рук, чтоб и не помнить. Кира ещё поторговался, сказав, что прекрасно знает это место, и покупает не коммерческий объект, а память о любимом клубе, и сбив-таки и так рекордно низкую цену ещё на треть, купил себе новую жизнь. И кучу проблем, с этим приобретением связанных.
Конечно, он рисковал. Но, во-первых, он как раз много лет копил на квартиру своей мечты, а клуб отдавали почти задаром. Во-вторых, можно продать машину, чтоб хватило на первое время. В-третьих, можно съехать со съёмной квартиры и первое время жить прямо в клубе – помещений ведь там полно. А в-четвёртых, можно ведь и не увольняться так сразу из армии – рассуждал тогда Кирилл, когда ехал на "смотрины" прямо из части, по форме, не успев переодеться. Форма ему тогда помогла, потому что на все манипуляции он отвечал, что он лишь посредник, и покупает эти стены формально для себя, но по факту – для желающего остаться неизвестным генерала, поэтому не может ни пойти навстречу по цене, ни рассказать, что будет с клубом, так как сам не в курсе, и либо покупает клуб сейчас за оговорённую предварительно сумму, либо уезжает обратно в часть.
Кирилл понимал, что продавец может передумать и отправить его, такого красивого, ко всем чертям, но он и сам не знал в тот момент, чему будет больше рад – если купит клуб своей мечты и ввяжется в эту авантюру, или если не купит. Машину только любимую продавать, если что, очень жалко. При мысли о машине Кирилл так грустно вздохнул, что продавец только чертыхнулся, истолковав это по-своему: "Чёрт с тобой, армия, забирай. А то ведь осерчает генерал, будет твоя душенька на моей совести". Мужчина, явно уставший от этой проблемной недвижимости, сразу отдал Кириллу ключи, визитку с телефоном своего юриста и попрощался. А Кирилл сел в свою любимую машину, выкрутил басы на полную, чтоб музыка стучала громче сердца и поехал обратно в часть, к друзьям и сослуживцам – как-то ж надо решать поднятые с пола вот только что проблемы.