Твой чекан, былая Россия,Нам тобою в награду дан.Мы — не ветви твои сухие,Мы — дички для заморских стран.Искалеченных пересадили,А иное пошло на слом.Но среди чужеземной пыли —В каждой почке тебя несем.Пусть нас горсточка только будет,Пусть загадка мы тут для всех —Вечность верных щадит, не судитЗа святого упорства грех.
«Береза тихая с атласною корой…»
Береза тихая с атласною корой,Пугливая, как девушка без спеси,Стоит над тропочкой, разморена жарой,И
ветки тонкие в густой орешник свесив.Вокруг кустарники, лесной, чуть пряный духНесобранных грибов и поздней земляники.Присяду здесь на пня изборожденный круг,С высокой палкою прохожего-калики.Как много хочется березе той сказать,Как странно перед ней, пугливейшей, робею.За ней, невидимо, глядит в глаза мне матьИ тянется ко мне, а подойти не смею…Приемышам чужих найти ли нынче мостК лесным и детским дням, к лукошечку с грибамиИ странникам, что шли с иконой на погост —К отцам и дедам шли с заботами, скорбями……………………………………………………….И мне б теперь туда древнейшими тропами!
«Иконостас, где вырезаны лозы…»
Иконостас, где вырезаны лозыИ виноград, завещанный Ему…Как хорошо, что набегают слезы,Что я вернулась к детству своемуИ в городе с веселыми ваньк ами [1] ,Где робкий холм «Холодная гора»Казался мне горою над горами —Крещенской вьюжной глыбой серебра,Иду опять «за ручку» в церковь с няней.Светящаяся старческой красой,Она торопится к обедне ранней,Зовет меня «лисичкой» и «лисой» —Нет, не за хитрости! — за локон рыжеватыйЗа пышный плащ распущенных волос,Что дома все, и кстати, и некстати,Прозвали: «Патрикеевича хвост».Потом стоим, безмолвные в притворе.Кругом платочки: все рабочий люд.К недугующим, плавающим в море,И к птицам, что «не сеют и не жнут»,Уносишься, еще не понимая…Оглянешься на няню, а она,Как под венцом, торжественно-прямая,Стрелой легчайшей ввысь устремлена.……………………………………………….Все минуло… Но не ее ли радиЛюбовь и дружба мне давали кров?И не она ль, вот там, меж виноградинИконостасных лоз? Святых садов?
1
«Ваньк и…» — одноконные извозчики в Харькове.
«Узнали мы во дни войны…»
Узнали мы во дни войны,При свете слепнущей коптилки,Поэзию невзгод и ссылкиИ виноватость без вины.Мы пережили нищетыБлаженный и нелегкий опытИ были бедностью горды,Как расточители и мотыВеликолепием былым.А нынче, глядя издалекаНа дни, затравленные роком,Мы снова с прошлым говорим.И сразу к нам спешат созвучьяКочевий, неблагополучья…И так мы благодарны имЗа связь с ушедшим и живым.
В кафе
Висит на вешалке пальто,Одно плечо задрав высоко.Играют старички в лотоИ воды пьют с фруктовым соком.В огромном зеркале живетТакое же кафе — второе.Бутылок армия в походИдет, давно готова к бою.Поэт за столиком стихиСтрочит, давно уже не видяНи улицы — большой реки,Ни пьяницы за блюдом мидий.Он тоже ринулся в поход,Слова ломает, как валежник,Чечеткой ритма колет, жжет,На мир обижен и рассержен,Стихии мстительной открыт…Звезда ж заката и рассвета,Как мать, как женщина глядитВсе
жалостливей на поэта.
«Хорошо лежать в постели…»
Хорошо лежать в постели,Мыслью странствовать без цели,Слушать: дождь шумит.Печь гудит, играет пламяНа стене, а рядом с вамиКот, свернувшись, спит.Он — разбойник, он — бродяга,За проказы, за отвагуВозвеличен. Бит.Но приходит осень, старость,Ласки хочется хоть малость,Дорог свой порог.Вот пришел, чтоб тихой песньюРассказать кошачьи вести —Все, что смог, не смог…Мне ль его не слушать песни —Жизни эпилог!
Стихи о чайнике
Есть вещи — верные друзья,Сопутники, опора.О, печка добрая моя,Тепла источник скорый!Затопишь — чайник зашумитБольшой с примятым боком,Товарищ странствий, инвалид,Все выслуживший сроки.Ну, как расстаться мне с таким? —Он шумных встреч свидетель,Когда, под папиросный дымИ споры, чай друзьям моимВарила на рассвете.Одни — в могиле, а другихТюрьма усыновила.На край земли ведет живыхДух беспокойнокрылый.А ты все рядом, ветеран,Ворчун неисправимый,На много дней, на много стран,Чредой бегущих мимо.
«Все было б, возможно, иначе…»
Все было б, возможно, иначе.О, если б вернуться, вернуть!Вот в памяти смутно маячит,Сквозь песни кабацкие, — путь.Неправда, что вечер, что поздно,Что ты только пьяный барон,Над жизнью мучительной, грознойУвидел сияющий сон.Твои загрубевшие руки,Твой горький потерянный взор.Под песню о вечной разлуке —Подруги накрашенной вздор.Все было б, возможно, иначе…Нет, не было б! Лучше не лги!Была не по силам задача.А ночь только дразнит удачейИ вновь замыкает круги.
Затишье
Прелестны дни и куст прелестен белыйНа пустыре, где солнце припекло,Где только мошки кружат ошалело,Где, как алмаз, разбитое стекло.Где тайну мест блаженно-нелюдимыхПо-матерински лето стережетВ той свежести утерянной, любимой,Что раем человек зовет.
«В двух шагах от меня, у дороги…»
В двух шагах от меня, у дороги,Осень табором стала опять.Как цыганка стоит у порога,Хочет мне по руке погадать.А о чем нам гадать? Листопадом,Днем сегодняшним счастливы мы.Над судьбой завершенной, над садомРеют вестники близкой зимы.
«Исхоженные рытвины твои…»
Исхоженные рытвины твои,Проселочная робкая дорога,Пучки травы, причуды колеи,Мне дороги неспешностью пологой,Ведь сохраниться только тут моглиСарайчики, впадающие в детство,И с ними липа — чудо той земли,Прадедушкино пышное наследство.Оно расскажет мне, под птичий гам,Про перелетов строгие уроки,И мы разделим с нею пополамВсе страхи остающихся, все вздохи.И легкий лист на руку упадет —Ее слеза закатно-золотая,И будет легче мне идти вперед,По выбоинам бережно ступая.