Неземное создание
Шрифт:
Мне почему-то сильно не хотелось сейчас встречаться с Конищевым, но требовалось поговорить с его компаньоном – Никитюком.
Не исключено, что Сергей уже отоспался после вчерашнего загула и явился на работу срывать похмельное настроение на подчиненных, поэтому я на время задержалась в магазинчике и занялась подробным разглядыванием кафельной плитки и линолеума.
Неудивительно, что Конищев, закончив исторический факультет, занялся стройматериалами – жить-то надо!
Но какой же гадкой, низкосортной была вся выставленная в магазине продукция! Вот она – мрачная проза жизни.
Перещупав
– Сергея Ивановича нет, – деловито наморщив гладкий кукольный лоб, сказала девушка. – Он в последнее время стал редко появляться. А Николай, кажется, с утра был у себя. В соседней комнате.
Характерная хохляцкая внешность молодого человека, который вразвалку сидел за письменным столом и что-то орал в телефонную трубку – упитанные щеки, светлый залихватский чуб и, главное, акцент, с которым он распекал кого-то, не оставляли никаких сомнений, что я вижу перед собой Николу Никитюка – компаньона Конищева.
– Да ты шо? – то и дело повторял в трубку Никитюк с разной интонацией – то гневно, то растерянно, то вопросительно. – Да ты шо? Да ты шо, хочешь нас по миру пустить? Тут у нас и так черт знает что творится! Да ты шо гонишь?
По однообразным репликам Никитюка совершенно невозможно было понять, о чем он сейчас говорил, – а предположить можно было все, что угодно, в зависимости от испорченного воображения.
– Ты шо, насчет плитки? – спросил Никитюк, закончив разговор и уставив на меня небольшие беспокойные глазки, в которых не прочитывалась ни одна прочно закрепленная мысль.
Лишь испуг и сильная растерянность.
– Насчет Конищева, – ответила я, закидывая ногу на ногу. – А шо?
В следующее мгновение Никитюк начал монолог, который можно передать только в приблизительном переводе, – слишком много в нем было нецензурной лексики и национального колорита одновременно.
Но если опустить все словесные изыски и оставить лишь суть, то выходило, что Конищев совсем спятил, потому что вот уже две недели практически не появляется на работе, и ему, Никитюку, приходится вкалывать за двоих, а тут как раз подошли сроки поставок материалов, а Сергей словно помешался на своих бабах или чем-то там еще, а такое до хорошего не доведет, потому что он, Никитюк, тоже может позволить себе иногда вечером расслабиться и заказать где положено девчонок, оплатив по тарифу, но исключительно в свободное от работы время, поскольку «Мастерок» горит синим пламенем, и он, Никола, тоже может в любой момент на все наплевать и уехать к маме в деревню под Харьковом.
В общем, примерно в таком духе, сплошным цветистым монологом.
– Ну и шо он тебя ко мне послал? – закончил Никитюк свою речь вопросом, видимо, принимая меня за одну из женщин Сергея, которые сбивают директора с истинного трудового пути. – Деньги, что ли, закончились? Нету у меня! Так и передай – я тоже все пропил! Нету, кончились деньги. А шо, не могу себе позволить?
И все же я невольно обратила внимание на то, что, несмотря на обличительный тон, компаньон говорил о Сергее с едва уловимым оттенком восхищения, словно и он сам хотел бы уметь так же вольно и нахально себя вести, а не только горбатиться с деловыми поставками, но – увы…
Видно было, что Никитюк все же считает Сергея в бизнесе за главного, не слишком рвется на первые роли, а, наоборот, страдает теперь от того, что ему приходится действовать без руководящих указаний, а ничего хорошего из этого явно не получается.
В нескольких словах я описала цель своего визита, строго прибавив, что он должен оставаться тайной для окружающих, и в особенности – для самого Конищева.
– Так ты шо, хочешь сказать, что моего Серегу грабанули? И он про это молчит? – поразился Никитюк, разом забыв о своих служебных проблемах. – Ничего себе! Да я бы… да я бы вообще не знаю шо сделал… Я бы… Да теперь понятно, какие ему сейчас дела, если надо срочно выручать свое добро. Смотри-ка, даже другу ничего не сказал, вот историк тоже, как будто бы мы не люди, ничего понять не можем.
Все это время я пристально смотрела в лицо компаньона Конищева.
Никитюк совершенно искренно поразился, услышав от меня новость про ограбление квартиры Конищева.
Но я решила несколько «дожать» ситуацию, а потому еще серьезнее посмотрела в голубые глаза Никитюка и произнесла со значением:
– Извините, Николай Егорович, но я пришла к вам не случайно. Дело в том, что квартира Конищева Сергея Ивановича была ограблена ночью, когда хозяин вынужден был срочно отправиться в однодневную командировку, о которой никто не знал, кроме вас и, возможно, еще кого-то из сослуживцев. Поэтому у следствия по этому пункту возникли вопросы и – не скрою! – вполне определенные подозрения.
– Кто? Я? Да ты шо? – воскликнул Никитюк и даже откинулся на спинку стула, словно подобными намеками я его ударила по лицу.
Но я невозмутимо смотрела на компаньона Конищева прокурорским взглядом и ждала объяснений.
Неизвестно, сколько бы еще продолжалась наша игра в «гляделки», но тут дверь открылась, и на пороге появился… Сергей Конищев собственной персоной.
Я прямо-таки обалдела от неожиданности!
Вот кого мне не хотелось больше видеть никогда в жизни!
Одно дело – общаться с Денисом, а другое…
Моя гордость прямо-таки неслышно застонала от необходимости давать Конищеву какие-то объяснения.
Еще чего! Объясняться с этим хамом, которого ограбили, облапошили со всех сторон, а он только нюни распускает?
Я собралась просто встать и молча выйти в коридор, но тут Сергей обрадованно воскликнул:
– Таня! Вот так сюрприз! А я ведь звонил тебе сегодня утром. Всю голову сломал, думал, где тебя еще можно найти? А ты, как всегда, – в самом неожиданном месте!
Признаюсь, удивлению моему не было предела.
Но сейчас передо мной стоял словно бы совсем другой человек, нежели тот, который лез ко мне с мерзкими пьяными поцелуями вчера вечером.
Сегодня Сергей был прекрасно выбрит, одет в безукоризненно белую рубашку, модный костюм и даже благоухал дорогим мужским парфюмом.
Лишь темные круги под глазами выдавали следы вчерашней депрессии и излишних возлияний.
– Пойдем, – сказал Сергей и властно взял меня за руку. – А ты, Никитюша, сиди пока на месте – я скоро вернусь, нам с тобой тоже о многом поговорить надо.