Неземной
Шрифт:
Девица первая заметила Леру. Сначала удивленно вздернула брови, а потом беззаботно улыбнулась. Семен поднял голову от ее груди.
– Ты чего, детка? Уже? – Видимо переволновался, что подружка забыла его подбодрить.
Заметив, что та смотрит в сторону, Семен сообразил повернуть голову.
Не прекращая движений уставился на Леру:
– Ле… Лерчик?
У него аж вены на шее вздулись, так он старался доделать дело между ног своей «детки».
Лера глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Холодным, даже не дрожащим голосом,
– Надо же, сколько рвения. Никогда за тобой раньше не замечала.
– Я… Я…
Он наконец остановился и суетливо вытер пот со лба.
– Это все не то…
Лера нетерпеливо его перебила, ощущая дикую сухость во рту. Как в Сахаре! Один песок, и ничего больше.
– Я сейчас уйду отсюда. Ровно на полчаса. Потом вернусь. Вас обоих здесь быть не должно.
– Лер! Послушай!
Семен попытался выпутаться из длиннющих ног девицы, но запутался в одеялах и плюхнулся лицом прямо ей в грудь. Девица жизнерадостно хихикнула.
– Лера, ну, блин, послушай!
Лера демонстративно поднесла к лицу запястье и взглянула на часы.
– Время пошло. У вас двадцать девять минут.
Она развернулась и на ватных ногах пошагала прочь. Из комнаты донесся тягучий женский голос:
– А у нее-то яйца покрепче твоих будут.
– Ой, Кристин, перестань!
– Слушай, я не поняла, а почему мы должны уходить из квартиры. Ты же говорил, что она твоя…
– Ну… Не совсем… Стала бы моей, если бы мы с Лерой поженились… Но она не успела меня прописать…
Дальше Лера уже не слушала – не было сил. Ужасно хотелось смыть с себя липкую мерзость, заполнившую, кажется, изнутри.
Она вышла из квартиры, не в силах больше оставаться на одной территории с Семеном, его девкой и бессвязными завываниями музыкантов.
На лестничной клетке ее встретила встревоженная соседка. Пожилая дама поправляла очки, взбивала прическу и норовила ухватить Леру за локоть.
– Лерочка, я по поводу музыки… Мы с другими жильцами вынуждены будем жаловаться. При всем уважении к тебе… Но это больше невозможно терпеть!
Леру едва не вывернуло наизнанку. Тетка скалила свои огромные лошадиные зубы, и Лере казалось, что сейчас они вопьются ей в горло. Яркая помада попала в трещины морщин, превращая размалеванный рот в клоунский. А Лера ненавидела клоунов!
Она выдернула локоть из старушечьей хватки и холодно произнесла:
– Я уже решила этот вопрос. Можете не волноваться.
Старушенция еще что-то бубнила ей вслед, но Лера поспешила скрыться за створками лифта. Наверное, стоит поблагодарить мужика, который не придержал перед ней дверь. Кто знает, чем бы все обернулось, если бы она не достала ключи, и позвонила. Вдруг Сема успел бы спрятать свою громкоголосую подружку в шкафу?
И тогда Лера, слишком уставшая, чтобы напоминать ему о работе и домашних делах, решила бы отложить разговор на завтра. А завтра – на послезавтра…
Она вырвалась из подъезда и жадно втянула в себя стылый сырой воздух. Едва стоя на ногах, как пьяная, побрела в сторону унылого парка. Где-то там была скамейка, на которую можно сесть, закрыть глаза и пару минут ни о чем не думать. Лера взглянула на часы. Двадцать пять минут. Двадцать пять минут ни о чем не думать.
Шатаясь из стороны в сторону, обходя лужи, она побрела в парк…
Глава 2
Лера выждала полчаса. Даже больше. Тридцать пять минут, наполненные холодной осенней моросью, зябким ветром и запахом прелых листьев. Тридцать пять минут обид на жизнь, судьбу и саму себя. Ну что она – урод какой-то, что ли, если даже Семен предпочел ей другую?
Лера стянула с волос резинку и позволила ветру играть с прямыми прядями. Она знала, что не красавица, но вполне миловидная. Или дело не во внешности? Тогда в чем? Она работает практически круглые сутки, чтобы обеспечивать себя самой и быть независимой. Да она, черт возьми, тащит на себе еще и Сему!
Так что не так? Что его не устраивало? С силиконовой девицей вон как старался. С ней же и половины таких усилий не прикладывал. Вяло трепыхался минуты две, пыхтел, елозил, а потом жаловался, что она слишком холодная и бесчувственная. Но с ним Лера не испытывала ни капли удовольствия. Скорее, все происходящее в постели, вызывало у нее отвращение.
Ей не нравились слюнявые поцелуи Семы и прикосновения его потных ладоней, когда он мял ее грудь. Всегда казалось, что он пытается вымесить тесто. От этих мыслей ее пробивало на истерический смех. Сема потом долго обижался и дулся, твердя, что проблема в ее фригидности. А он, бедолага, старается. Может дело в том, что он был ее единственным мужчиной, и с кем-нибудь другим все было иначе? Вот только никого другого не было.
Да и с Семеном она встречалась, скорее из-за того, что «уже пора». На работе все сплошь были замужем и имели детей. А Лера осталась совсем одна. Мать и отец погибли в автокатастрофе, и она отчаянно хотела семью. Не быть одной. Родить ребенка. Дарить ему и мужу нерастраченную заботу.
Но кажется, семья ей не светит. Если уж Семен, которого она где-то глубоко в душе считала никчемным, отказался от нее… И ладно бы честно сказал, так нет! Жил на ее деньги и таскал в ее же квартиру любовницу. Да еще и надеялся заполучить эту самую квартиру.
Лера резко поднялась со скамейки. Что-то она засиделась. Много времени им дала. Нужно было давно вернуться и отрезать ему яйца тупым ножом! Козел!
Шлепая по лужам, Лера быстро шла через парк. Сейчас она ему устроит. И его белобрысой стерве.
Как-то слишком быстро наступили сумерки. А фонари почему-то не спешили включаться. Зря она так углубилась в парк.
Лера зябко поежилась и едва не споткнулась, когда совсем рядом послышался тихий стон. Вот черт! Только маньяков ей не хватало.