Нежданчик для Биг-Босса
Шрифт:
— Смотрите, как он у вас успокоился. Чувствует женское тепло.
Действительно, тепло. Очень тепло… И мокро!
Ребенок решил меня вместо памперса использовать. Такое нарочно не придумаешь.
— Давайте уже, Синица! Кладите его на диван! — командует босс, и я, нечего делать, чуть ли не плача кладу ребенка на спину, мы с грехом пополам залепляем липучки и, уставшие, садимся по бокам от ребенка. Как будто Гагарина в космос отправили, ей-богу! У меня даже нет сил на «Синицу» обижаться. Оттягиваю мокрую одежду от себя.
— Мне нужно переодеться. Ваш сын изобразил известный
— Так идите и быстро возвращайтесь, — как будто не видя никакой проблемы, командует босс, с усмешкой наблюдая за мокрым пятном у меня в области живота. Тем временем споро орудует руками, застегивая кнопочки на детском костюмчике, потом усаживает ребенка к себе на колени, а тот трет глазки. От наших манипуляций бедняга утомился.
— М-м-м, ну, у меня как бы нет триста пятьдесят костюмов в офисе на все случаи жизни. Я имела в виду, что домой поеду, там и переоденусь. Зачем мне возвращаться? — в недоумении смотрю на босса, собираясь с ним распрощаться. Хотя что-то мне подсказывает, что моя миссия еще не выполнена. Женская интуиция. Пятой точкой чувствую — недоброе грядет.
— Но туфли же у вас красные есть на смену, не дресскодовые, — кивая головой на лодочки, замечает босс. И в его голосе слышится упрек.
— Туфли не мои. Это Нины, нашего менеджера по подбору персонала. Она после корпоратива в них пришла, в офисное переоделась, а праздничный наряд и туфли в шкафу остались.
— Пришла с корпоратива прямо в офис? Очень интересно!
— Ничего такого интересного, что вы там себе напридумывали.
— С чего вы знаете, о чем я подумал?
— У вас глаза такие… Хитрые. Вот.
— Ну не суть. Главное, что меня волнует, зачем вы чужие туфли надели? Помада тоже чужая? Как-то не представляю, что это ваш привычный вид.
— А вы всегда по внешнему виду судите? Ну, захотелось мне нарядиться тридцать первого декабря под вечер, что тут такого? Кстати, сотрудников бы отпустить! Я писала вам, пыталась воззвать к разуму, что в канун новогодней ночи никто работать не будет.
— Вы мне писали? Я вас вообще не знал до сегодняшнего дня. И да, сужу по внешнему виду. Вы такая домашняя, уютная, что ли. Не в обиду будет сказано, но красные туфли и помада — не ваше.
— Вот все, что идет после но, можно уже не говорить, когда сказано слово «обида», — покраснев, бросаю в лицо боссу. Меня несет. — И да будет вам известно, мы каждый день с вами общаемся, я вам пишу от Ангелины, — выкладываю все карты.
— С этим мы обязательно разберемся после Нового года. А пока отправляйте рассылку коллективу, а потом одевайтесь. Поедем к вам переодеваться, а потом ко мне домой.
Глава 4. В бой идут старики
— Я не одна живу. С теткой. А она соседок уже на Новый год пригласила… — начинает лепетать Дарья, но мой красноречивый взгляд ее быстро останавливает от того, чтобы тратить время попусту. Тогда она вздыхает и обреченно задает риторический вопрос:
— Вы же не отстанете, да?
— Не-а, — мотаю головой и перевожу свой взор на нервного безопасника. Одна нога в кабинете, другая уже вовсю отмечает семейный Новый год.
— Юр,
— А в чем подвох? — осторожненько так спрашивает безопасник, переминаясь с ноги на ногу. Но глазки, вижу, уже загорелись.
— Никакого подвоха. Просто займись вопросом подкидыша. Выясни, что за особа в офис пришла. С органами опеки свяжись, закажи анализ ДНК. Вот мой телефон, обзвони всех женщин без отчества со своего номера, выясни их местонахождение и статус. Придумай что-нибудь. Мне надо выяснить, кто мать! А пока скатай быстро за одеждой, надо мальца в чем-то везти. Зима на дворе.
— А мои ребятки уже съездили по моему поручению. Вот Дима с покупками идет, — сообщает безопасник деловито, а его помощник заволакивает несколько пакетов внутрь кабинета.
— Очень предусмотрительно, молодцы!
— Дык как же парню в одном костюмчике на улице! — причитает Юрий, а Данька отвечает ему беззубой улыбкой, протягиваю ручки к шуршащим ярким пакетам, любопытные глазки сверкают. Сонливость как рукой сняло.
Милота. Таю, как мороженое на солнце.
— Глеб Сергеевич, — чувствую, как Стриж дергает за рукав. Резко оборачиваюсь, недовольный тем, что меня с мысли сбили.
— Снегирь, вам тоже поручение. Оформите увольнение Светланы и назначение себя на должность моего личного помощника. Необязательно сегодня, не до этого уже. Но сам факт зафиксируйте. Юра, распорядись, чтобы Светланин пропуск удалили из системы незамедлительно.
Вот сейчас я в своей стихии. Кто молодец? Я молодец. Жаль, что самому себя хвалить неинтересно. А сотрудники — судя по лицам — далеки от восторга.
С удовольствием наблюдаю, как большие глаза Дарьи красивого орехового оттенка светятся изумлением и гневом. Я прекрасно помню фамилию вице-менеджера, но так приятно подразнить строгую сотрудницу.
— Подождите, подождите! Я вообще-то хотела сказать, чтобы вы своего сына не называли подкидышем. Но личный помощник… Я не готова, мне надо подумать. Да и кто тогда на мое место придет?
— Вам должность не нравится? Можете быть вице-боссом, если угодно. Хотя с этим со всем мы разберемся после Нового года. И это, на минуточку, еще неизвестно, мой ли это сын. Насчет подкидыша — как его называть, если его подкинули? Ну-ка, спиногрыз, как ты тут? Поедешь с дядей Глебом кататься на макасе.
Дарья уже достает из сумки теплые костюмчики, шапочки, и мы кутаем ребенка.
С усилением гляжу на его наивную мордашку, расплывающуюся в беззубой улыбке. Так доверчиво смотрит, как будто знает, что я его защитник. На душе странно скребет. Происходящее из разряда ЧП вдруг начинает перерастать во что-то глубоко интимное и глобальное. Настолько масштабное, что грозит разрушить до основания мое привычное существование.
А я готов? Вряд ли. Ребенку нужна мать. И мне, естественно, хочется с облегчением передать его ей в заботливые руки. Но стоит представить, что Даньку несли в сумке, бросили одного, не снабдив даже документами, теплыми вещами и детским питанием, как в голове будто происходит ядерный взрыв.