Нежеланный брак
Шрифт:
Бет понимающе улыбнулась. Какое искреннее поклонение своему герою!
— Хорошо, поговорим об этом в другой раз. А пока я хочу, чтобы ты проводил меня к миссис Хардкасл, но так, чтобы об этом никто не узнал.
— Я не могу, миледи. — Он поднял на нее круглые от страха глаза. — Старик Грейнджер спустит с меня шкуру. Честное слово.
— Робин, когда я даю тебе поручение, ты должен его выполнять и не думать о Грейнджере.
— Маркиз запретил мне это делать, — нехотя признался мальчик.
— Маркиз?! Когда?
— Сегодня утром. Сказал, что если вы попросите, то чтобы я отказался.
Бет
— Хорошо, оставайся здесь, но объясни, как туда добраться, — попросила она.
— Не пойдете же вы туда одна, миледи!
— Почему бы и нет? Кажется, этот маршрут вовсе не опасен.
— Леди не ходят по улицам одни, — заявил он с истинно мужской убежденностью.
Бет засмеялась:
— Эта леди ходит. Если ты не скажешь мне, как туда идти, я постараюсь сама вспомнить дорогу, а если заблужусь, то спрошу у прохожих.
Такая перспектива испугала мальчика еще больше, и после недолгих колебаний он сдался.
— Они выстроятся в очередь, чтобы выпороть меня, и не оставят на мне живого места, — мрачно проворчал он, но потом все-таки подробно объяснил, как найти дорогу к дому Бланш. Бет сунула ему в руку крону.
С непривычки Бет чувствовала себя неловко, ей все время казалось, что прохожие смотрят на нее неодобрительно. Но вскоре она успокоилась и даже начала получать удовольствие от прогулки по улицам города, заполненным ликующей толпой. Весть о победе над Наполеоном распространилась по Лондону мгновенно — так стремительно переливается через край бокала пена от шампанского. То и дело до Бет доносились возгласы: «Троекратное „ура“ Веллингтону!» Всеобщему воодушевлению не было предела.
Вскоре многолюдные кварталы остались позади, и Бет поежилась, оказавшись на пустынной улице. Однако она была уверена, что здесь неоткуда взяться нищим и бродягам, разбойникам и уличным грабителям. Она шла по вполне респектабельному району, очень похожему на Челтнем, и не собиралась ограничивать свою свободу только потому, что стала теперь маркизой Арден.
Но, оказавшись перед домом Бланш, она приняла меры предосторожности и не стала подходить к парадной двери, а решила воспользоваться боковой.
Агнес изумленно уставилась на нее. Когда Бет появилась на пороге кухни, здесь была еще одна женщина, судя по всему, кухарка.
— Интересно, кто это к нам пожаловал? — Кухарка уперла руки в бока и смерила Бет неприязненным взглядом. Агнес присела в реверансе и зашикала на нее:
— Тихо, Лили. Это… маркиза. Я тебе говорила о ней.
— Спаси нас Господи! Что происходит? Как вам только не стыдно! — накинулась она на Бет.
— Мне не стыдно. Бланш дома?
— Я пойду доложу, — сказала Агнес, вытирая руки о передник. — Прошу вас, присядьте… — Она окинула беспомощным взглядом два простых стула, которые здесь стояли. — Впрочем, я не знаю… — Махнув рукой, она вышла.
— Посмотрите, что вы натворили! — набросилась на нее Лили. — Я едва сумела успокоить ее после вчерашнего! Нам легче жить, когда вы не переносите к нам проблемы из своих роскошных домов.
В эту минуту в кухню вошла изумленная Бланш.
— Бет, не думаю, что вам следует здесь находиться, — проговорила Белая Голубка.
— Скорее всего, вы правы.
— Скорее всего, именно так, — пробурчала кухарка. — Будь осторожна, Мэгги. Такие, как она, до добра не доведут.
— Замолчи, Лили, — беззлобно осадила ее Бланш. — Я сама разберусь. Агнес, принеси нам чаю.
Она проводила Бет в гостиную. Бет сразу заметила, что следов крови на лестнице уже нет и вообще ничто не напоминает о вчерашних событиях, кроме отсутствия в гостиной люстры.
— У вас преданные слуги, — хмыкнула Бет.
— Я ими довольна. Знаете, я выбираю неудачниц, ведь в моем положении трудно найти прислугу, которая вела бы себя прилично. Но мой выбор объясняется еще и тем, что я сама познала нужду и отчаяние. Агнес я забрала из работного дома, где она вместе с семьей оказалась после смерти отца. Я пыталась сделать из нее актрису, но она предпочла остаться со мной. Лили помогла мне, когда я впервые сбежала из дома. Она была для меня второй матерью, но не захотела разыгрывать из себя леди. Да она и не смогла бы, хотя вовсе не груба по натуре. Просто у нее нет оснований любить высшее общество и стараться примкнуть к нему любыми способами.
— Она мне понравилась. Возможно, со временем она согласится признать меня.
— Вы действительно собираетесь завести с ней дружбу? Люсьену это не понравится. Мужчины не любят, когда в их жизнь вторгаются новые проблемы.
— Всем нам приходится приспосабливаться, — вздохнула Бет. — Вот когда вы выйдете замуж за его лучшего друга…
— Этого никогда не будет, — произнесла Бланш, хотя Бет отметила, что она покраснела. — У него ум за разум зашел! Я сказала ему, что хочу… официального объявления о помолвке.
Бет решила оставить эту тему, хотя готова была поклясться, что свободные дни Белой Голубки сочтены.
— Они все устроили? — поинтересовалась она осторожно, не осмеливаясь прямо спросить о трупе.
— Да. Этот Николас Делани очень деятельный человек. И его сообщники — весьма интересные личности. Я особенно не расспрашивала, но, по-моему, они спрятали тело Деверила, обезображенное до неузнаваемости, где-то в закоулках улицы Святого Жиля. Через день или два его найдут. Но в этом квартале никто не станет задавать лишних вопросов. Хотя Деверила там хорошо знают: он частенько объявлялся в этом месте в поисках проституток, которые могли бы удовлетворить его извращенный вкус. Так что даже если его опознают, это никого не удивит.
— Он оказался еще ужаснее, чем я предполагала, — поежилась Бет, — Поразительно, что таких людей пускают в приличные дома только потому, что они имеют титул и деньги. Наследуемые привилегии — величайшая несправедливость.
— Возможно, — улыбнулась Бланш. — Но послушайте моего совета, Бет, и не открывайте шквальный огонь. Иначе от него пострадает множество людей, достойных любви и восхищения.
— Вы имеете в виду Люсьена? — Бет заинтересовали слова ее новой подруги.
— Он в последнее время очень изменился к лучшему, но не пытайтесь сделать из него борца за справедливость, — посоветовала Бланш. — Он урожденный де Во и никогда не перестанет им быть.