Неженка
Шрифт:
Я самодостаточная, самостоятельная, умная и красивая. Вот только, когда приходишь в пустую, большую, и роскошную квартиру, где даже нет кота, и ложишься потом в холодную кровать, и обнять тебя не кому. Вот тут бы всё отдала, чтобы кто-нибудь поинтересовался, как прошел мой день, и обнял бы крепко, и просыпались бы вместе, и, в общем, тут я вою уже от тоски. И вот на обещание познакомить меня с классным мужиком, и поймала меня моя подруга. И я решила, что использую этот шанс по — полной.
Дома я приняла
Посмотрела на себя в зеркало.
Да, мне бы пару кило сбросить не помешало бы, для этого платья, уж очень оно облегающее, и грудь так и норовит выскочить в вырез, даже немного видно черное кружево бюстгальтера.
Я подтянула подол ниже, переживая, что будет видна резинка от чулок. Ну, я и мужика охмурять еду, а не на посиделки новогодние. Я подняла наверх темные локоны, открывая шею, заколола заколкой.
Решено, ещё и макияж яркий сделаю.
Дамы и господа, мымра под новый год, превращается, в роковуху.
Ну а что, может это мой последний шанс. Да и праздник так-то.
Через полчаса, я уже стояла перед дверью квартиры Гореловых, вся увешанная пакетам с подарками. Ехала на такси, заплатив втридорога, но зато пожилой водитель просто рассыпался в комплементах в мой адрес, и грозился увезти, не по адресу назначения.
Поднял мне настроение, этот старый ловелас, и я накинула ему ещё пару сотен, за его галантность.
Дверь мне открыл какой-то хмурый мужик. Его массивная, высокая фигура занимала весь дверной проём. Он был в каких-то драных джинсах, и темной футболке. Он сложил руки на груди, и взирал на меня, своими холодными серыми глазами, из под сведенных бровей, не пропуская внутрь. Во рту мотал из стороны в сторону зубочистку.
— Э-э! Привет! — пролепетала я, — а я к Гореловым…
— Любовь? — спросил он, и обсмотрел меня с ног до головы.
Его низкий голос словно царапнул меня, я непроизвольно вздрогнула. Я даже немного опешила, как оценивающе скользнул по мне его взгляд, и постаралась запахнуть раскрытую шубу, чтобы прикрыться.
— Ну да, — я не смело улыбнулась.
— Проходи, — он лениво отошел в сторону, и я со всеми своими пакетами вплыла в прихожую, где тут же мне навстречу вылетела зареванная Алка. Я тут же испугалась, что виной всему Горелов. Но нет, всё оказалось намного прозаичнее.
— Всё пропало, Кисуля, — хныкала Алочка, — грёбаная доставка опаздывает, и по ходу не будет у нас праздничного стола!
Я ставлю на пол свои многочисленные пакеты, и скидываю с плеч шубу, потому что мне становиться жарко.
Сзади её подхватывает хмурый незнакомец, и я удивлено оборачиваюсь, и замечаю, как он пялиться на мой зад.
Он, молча, встречает мой взгляд, и отворачивается, вешает шубу в шкаф.
— Ну, разве это беда, — усмехаюсь я, поворачиваясь
Я разуваюсь и прохожу за Алой на кухню, и когда мы остаёмся одни, спрашиваю:
— А это кто? — имею в виду хмурого незнакомца.
Так и стоит перед взором его взгляд, словно в душу тебе заглядывает. Он поодаль, разговаривает с Егором, развалившимся на диване, вроде как наблюдает за нами. Снова встречаю его тяжёлый взгляд и поспешно отворачиваюсь.
— Только не говори что это обещанный Евгений!
— Нет, это друг Егора, — отмахивается Алла, — Матвей, свалился, как снег на голову, забыла тебя предупредить! Блин что же делать, Кисуль?
— С кем? — не поняла я.
— Да не с кем, а с чем? — Алка открывает огромный холодильник, — ничего нет, ты же знаешь, что я не готовлю, — ворчит Алла.
Я фокусирую внимание на подруге, и содержимом холодильника.
Так, что мы имеем?
Зелень, сыр, сырокопчёная колбаса, паштет, яйца, молоко.
Да, не густо!
Ну, надо же? Не готовит она!
Ладно, я, целыми днями на работе пропадаю, и то иногда нахожу время на готовку, потому что, домашняя еда, есть домашняя еда. А Алка, так вообще дома сидит целыми днями.
— Тогда несёмся в магазин, и спасаем новый год! — командую я.
— Давай я отвезу тебя, — вдруг предлагает Матвей, неизвестно как, появившийся на кухне. А у меня от его низкого голоса мороз по коже бежит.
— Может лучше Алла, — оборачиваюсь я, но он уже ушел.
— Ал, — я поворачиваюсь к подруге, — может, Егора зашлём, что-то мне не очень хочется с этим типом ехать.
— Ой, Кисуля, Егора сейчас лучше не трогать, — она бросила взгляд в гостиную.
Угу, Егора вообще трогать никогда нельзя.
— Матвей нормальный мужик…
— Блин, Алла… — начала я, вся негодуя.
— И кстати, Кисуля, ты выглядишь сногсшибательно, Евгений будет в нокауте! — добавляет Алочка, и всё моя воинственность проходит.
— Пойдём, «этот тип» уже заждался, — на кухню возвращается Матвей, и я обречённо плетусь за этой махиной.
Он галантно накидывает мне на плечи шубу, и берёт с тумбочки ключи от машины. Я хватаю сумочку из вороха пакетов, которые так и стоят на полу, и, запахнув шубку, иду за Матвеем.
Едем молча.
Я разглядываю, улицы в праздничных огнях, и не перестаю нервничать из-за этого мужчины. Хотела было извиниться за столь нелестное выражение, которым его наградила, но как не подбирала в уме слова, так и не решилась раскрыть рот.
Он словно из самой холодной глыбы льда сделан. Стылый, монолитный, каменный. Мне было с ним так не комфортно и тяжело, как не с одним человеком.
А он и вовсе на меня не смотрел. Вёл свой здоровый внедорожник, и весь был поглощен дорогой.