Нежная боль

Янг Аида

– Нет, – уцепилась в него руками. – Не надо, пожалуйста, – умоляя, смотрела ему в лицо.

– Как знаешь, – соглашаясь, выдохнул он. – Я бы устроил настоящую трёпку. Он знает, что ты в положении?

– Нет, – опустив глаза, покачала головой. – Я не успела.

– И не нужно. Будет только хуже. С этой минуты малыш только твой и мой, – серьёзным тоном произнёс он. – Я знаю своего сына, как никто другой. Узнав правду, он всё испортит. Не удивлюсь, если он станет настаивать на аборте. Так что сделай,

как я тебя прошу.

Услышав его слова, мне стало страшно за жизнь ребёнка. Вдруг то, что говорит Тимофей Петрович, окажется правдой. Нет, я не могу позволить лишить жизни маленького ангелочка, чьё маленькое сердечко бьётся у меня внутри.

Кивнув, резко встала. Хотелось побыть одной, чтобы без посторонних глаз выплакать всю печаль, что лежала у меня на душе.

– Я пойду к себе, – наспех вытерла влажные щёки и направилась к выходу.

Отец Стаса не возражал, а просто дал мне уйти, видя моё подавленное состояние.

Перед глазами плыло от перенапряжения и морального истощения. Держась за стену, шла по коридору и молила Бога, чтобы не встретить ЕГО. Но, видимо, боги напрочь решили отвернуться от меня, так как через секунду мой путь перегородил именно тот, кого не хотелось видеть.

– Лихо ж ты обвела всех вокруг пальца, – сказал совсем негромко, а у меня от смысла его слов будто лопнули перепонки.

Что? Помотала головой, пытаясь прогнать оцепенение. Что он несёт? Неужели он настолько слеп?

– Стас, мне плохо, позволь я пойду к себе, а позже, если захочешь, мы с тобой поговорим, – не желала слушать его обвинения и весь бред, который он приготовил. Не сейчас, иначе просто тронусь рассудком.

– Нет, дрянь, здесь и сейчас, – приблизив лицо, искажённое яростью и злостью, прошипел сквозь зубы. – Стой и слушай!

– Прекрати, – пыталась отойти, но он с силой сжал моё плечо, не позволяя сдвинуться с места.

– Какая ж ты мерзкая тварь, – выплёвывал каждое слово. – Самой не противно прыгать из одной койки в другую? И каково это, после меня быть в постели со стариком? – жалил меня словами, заставляя ладонями закрыть уши.

– Что ты несёшь? – прокричала я, заливаясь слезами. Его слова больно ранили, резали меня по живому. Он словно проводил тупым ножом по незатянувшейся ране.

– Ну не ветром же надуло, – озлобленно рявкнул он, кивая на мой живот.

Стало ясно, как день, что Стелла успела разболтать. Агрессия Стаса была вызвана задетым самолюбием. Его пьянили злость и гордость, пострадавшая от того, что ему предпочли другого.

– Да, – отчаянно выкрикнула я. – Я беременна от твоего отца, и давай поставим на этом точку, – отшатнулась назад.

– Шлюха, – замахнулся, заставляя меня зажмуриться, ожидая удара.

Но, к счастью, его не последовало. Открыла глаза, хватая воздух ртом.

– Запомни

одно, – тяжело дыша, припечатал рукой стену, – счастья тебе не видать. Ты пожалеешь, что переступила порог этого дома. Отныне ты будешь жить в аду, – развернулся и пошёл прочь.

Всхлипывая, открыла дверь в свою комнату и вошла внутрь. Всё походило на какой-то кошмар. Всё нереально. Так не должно быть. Чем я заслужила такое к себе отношение? Что сделала не так?

Захлопнув дверь, сползла по ней спиной на пол. Обхватив колени, уткнулась в них лицом, продолжая реветь.

Боль внутри разрывала на части. Хотелось кричать во весь голос диким воплем, лишь бы стало легче. Вскочив на ноги в истерическом порыве, бросилась к окну. Нет сил терпеть всё это. На меня словно что-то нашло, и я стала судорожно распахивать закрытые створки. Только когда порыв сильного ветра дунул мне в лицо, пробирая до костей, остановилась. Судорожно хватая ртом воздух, чувствовала, что разум стал светлеть.

– Что я творю? – спросила у самой себя, прикасаясь руками к животу.

Теперь я не одна и не могу быть эгоисткой. Должна думать о крохе, что живёт внутри меня. На шаг отошла от окна, качая головой. Моё малодушие губит не только меня, но и жизнь, которую я не имею права забирать. Я буду сильной, я справлюсь, говорила, словно убеждая саму себя. Дрожащими пальцами закрыла окошко и пошла в сторону кровати. На полпути замерла от ощущения чего-то горячего, стекающего по моим голым ногам. Опустила глаза вниз и зашлась в немом крике. По коже ног тонкими струйками растекалась кровь, капая на пол.

Глава 32.

С трудом распахнула глаза и туманным взглядом обвела белые стены помещения, в котором находилась. Резкий запах больницы наполнил мои лёгкие, а память в красках воспроизвела события последнего дня.

– Ребёнок, – слабым голосом произнесла, кладя руку на живот.

– Алиночка, – услышала уставший голос Тимофея Петровича, подходящего к больничной кровати, на которой я лежала. – Лежи, не вставай.

Строго произнёс он, не давая мне подняться. Сделав неудачную попытку, опустилась обратно на подушку.

– Скажите… скажите правду… – посмотрела во влажные глаза моего спасителя. – С ним всё хорошо? – на что он только отвёл глаза в сторону.

Нет. Только не это… Боже…

Покачав головой, понуро опустил голову.

– Ребёнка не удалось спасти, – осипшим голосом сказал он. – Не плачь, ты и так слаба.

Как я могла не плакать. Малыша, который должен был стать смыслом моей дальнейшей жизни, больше нет. Для чего продолжать жить? Зачем?

– Даже не думай снова сделать с собой что-либо, – словно читая мои мысли, сурово сказал мужчина. – Иначе запру в больнице, пока не одумаешься.