Нежная любовь главных злодеев истории
Шрифт:
Выходец из бедняцких низов, он в каждой женщине видел прежде всего добычу, призванную удовлетворить его страсть.
Пройдет время, и точно такой же добычей для Бенито Муссолини станет Италия. Рожденный в мире насилия, он с раннего детства усвоил его законы. Он мог подраться на танцах из-за понравившейся ему девушки, а мог в гневе ударить свою пассию ножом. Любовь в понимании Бенито была неотделима от насилия, причем на протяжении всей своей жизни он любил вспоминать, говорить и писать о своем насилии над женщинами и о своих буйных страстях.
Школу Муссолини окончил с отличием и почти сразу же нашел место учителя начальной школы в одном
Профессор преподавал, заводил романы, полные жестокой страсти и ревности, выступал на собраниях социалистов и вообще жил полнокровной жизнью. «В то время я вел богемный образ жизни», — вспоминал Муссолини.
Бледное лицо с большими черными глазами, черная шляпа с широкими полями, черный костюм, черный галстук — он был по-своему привлекателен, хоть и нравился женщинам не только своей внешностью, но и своими речами.
Оратором Муссолини был отменным. Многим запомнилась полная драматизма и эмоций речь Бенито, посвященная памяти Джузеппе Верди, которую он произнес, еще будучи учеником школы.
Учитель из Муссолини вышел посредственный. Прежде всего потому, что тщеславному, беспокойному, нетерпеливому и энергичному молодому человеку хотелось чего-то несоизмеримо большего, чем преподавание классу из четырех десятков деревенских сорванцов.
В 1902 году, желая встряхнуться, избавившись от опостылевшей рутины, Муссолини уехал в Швейцарию, где, по его собственным утверждениям, познал в полной мере нужду и отчаяние. Голодал, не имея в кармане ни гроша, спал под мостом в картонных коробках, работал помощником каменщика по одиннадцать часов в день, завел роман с такой же бездомной, как и он, польской беженкой, бывшей студенткой медицинского университета, страстной и искусной в любовных утехах, которая отдавалась ему в общественных уборных... Довелось побывать и землекопом, и рабочим в мясной лавке, и посыльным в винном магазине.
Дважды Бенито попадал за решетку. В первый раз его арестовали в Лозанне за попрошайничество на улицах города, а в другой раз — в Женеве, за нападение на двух англичанок, мирно сидящих на скамье со своим нехитрым завтраком — хлебом, сыром и яйцами. Бенито был голоден и, по собственному признанию, не смог удержаться от преступления.
Он набросился на одну из женщин и вырвал у нее из рук еду. «Если бы они попытались сопротивляться, я бы задушил их — задушил бы, поверьте мне!» — писал Муссолини.
Среди рабочих, с которыми общался бывший профессор Муссолини, он слыл интеллигентом, придерживающимся социалистических взглядов, отчего ему и предложили пост ответственного за пропаганду в секретариате лозаннского отделения профсоюза каменщиков и работников физического труда. Мечта сбылась — новая работа позволяла Бенито в полной мере проявить свою ненависть к церкви и церковникам, эксплуататорам и вообще всем тем, кого он ненавидел. А уж ненавидеть Бенито умел!
Став на путь анархического социализма, Бенито Муссолини усиленно занялся самообразованием. Он стал много, жадно и бессистемно читать все труды по политической философии и философии вообще, которые только попадались ему под руку — от Спинозы до Ницше. Как выразилась одна из тогдашних знакомых Бенито, «его философские взгляды всегда отражали мысли последней прочитанной им книги». Муссолини пропускал непонятные места и по нескольку раз перечитывал то, с чем был согласен.
В Швейцарии он близко сошелся с русскими студентами, среди которых было много нигилистов. Разумеется, не обошлось и без романов, до которых Бенито был большой охотник. Романы его были страстными, бурными и недолгими — Бенито, которого русские ласково называли Бенитушкой, быстро перегорал и переключался на новый объект.
Летом 1903 года Муссолини арестовали за обращение к членам своего профсоюза в Берне, в котором он предложил объявить всеобщую забастовку и вообще призывал к насилию как к лучшему средству удовлетворения своих требований.
Отсидев всего двенадцать дней, Муссолини был выдворен из Бернского кантона, но всего через несколько дней он снова появился в Швейцарии, готовый к продолжению борьбы.
Двадцатилетнего Бенито жизнь потрепала изрядно, что не могло не сказаться на его облике — он выглядел на все сорок. Сутулый, с поредевшими волосами и глазами, утратившими блеск юности, он продолжал считать себя неотразимым...
Одна из его любовниц, русская социалистка Анжелика Балабанова, отличавшаяся как умом, так и чувственностью, характеризовала Муссолини как нервного, легко возбудимого лентяя, ненавидевшего физический труд и мнившего себя интеллектуалом. По мнению Анжелики, Бенито был жалким, мстительным богохульником, пренебрежительно относившимся к своему внешнему виду. «Несмотря на огромную челюсть, ожесточение и беспокойный блеск его черных глаз, он производил впечатление человека крайне робкого. Даже слушая меня и при этом теребя нервными руками большую черную шляпу, он, казалось, был более озабочен своим внутренним кипением и менее всего прислушивался к тому, что я говорила», — вспоминала Анжелика. Муссолини то и дело жаловался на свое здоровье, в то же время он был не прочь похвастаться своей силой. Проницательная Анжелика смогла разглядеть за личиной самоуверенности очень робкого и крайне неуверенного в себе человека, достойного сострадания и сочувствия. Несмотря на все недостатки, Муссолини нравился Анжелике, поскольку полностью разделял ее политические убеждения. Впоследствии же Балабанова возненавидела Муссолини за предательство идеалов социализма.
В глазах Анжелики постоянные разговоры Бенито о силе и отваге представлялись своеобразной компенсацией его собственной слабости и малозначительности.
Это Анжелике и ее подруге Марии Риджер, школьной учительнице, с которой у него тоже был роман, Муссолини сказал: «Отсюда я уеду поездом в вагоне третьего класса и буду питаться скудной и дешевой пищей. Святая Мадонна, как же я ненавижу богатых! Почему я должен терпеть эту несправедливость? Как еще долго нам остается ждать?»
Другая любовница Бенито, также социалистка, Маргарита Сарфатти, ставшая позднее одним из его биографов, пыталась опровергнуть оценку, данную Муссолини Балабановой, и обелить его. Скорее всего, в Маргарите говорила ревность, но, возможно, она была объективнее Анжелики. О Балабановой же Сарфатти отзывалась так: «Спасительная благодать юмора полностью обошла ее. Но еще в большей степени у нее отсутствовало чувство прекрасного. И это было ее счастьем! Иначе она бросилась бы в ближайший колодец. В реальной жизни она была почти незнакома с водой».