Нежная
Шрифт:
– Васян, ты рабовладелец грёбаный! У тебя сотрудники до ночи пашут, тебе не стыдно? – повернулся ко мне и добавил тише: – Собирайся, мы тебя отвезём.
– Мне ещё надо поработать чуть-чуть... – я пыталась возражать, но получалось плохо, я вообще спорить не умела никогда, поэтому начала собираться, всё равно выпить кофе с ВэВэ не получится, судя по всему.
В коридоре раздались шаги ВэВэ, Миша посмотрел на него и указал на меня пальцем, как на страшное кощунство:
– Глянь! Это нормально? Твою Роксану долбанутую надо вернуть в тот вермахт, где её готовили, она вообще края потеряла!
Я собиралась,
Шаги ВэВэ приблизились ещё сильнее, его голос раздался совсем рядом, почти шёпотом:
– Ты чё орёшь, гамадрила кусок? Ты хотел машину – на, езжай. Не мешай людям работать.
– Какая работа? Ночь на улице!
– Это твоё дело?
Миша не ответил, я осторожно подняла голову, чтобы посмотреть на них – они стояли в дверном проёме, смотрели друг на друга, я внезапно поняла, что они одного роста, хотя мне всегда казалось, что Миша двухметровый, а ВэВэ – почти как я. Миша медленно начал улыбаться и перевёл загадочный взгляд на меня, потом на ВэВэ, улыбнулся шире и тихо протянул:
– А, я понял... Работайте, не буду мешать. Но машину заберу. А то что я, зря пёрся сюда?
– Мне она тоже нужна, – с большим значением прошипел ВэВэ, глядя Мише в глаза и отодвигая руку с ключами от машины подальше, Миша мерзко улыбнулся и ответил, выхватывая ключи:
– В моей потрясёшься, не переломишься, князь грёбаный. Ощутишь разницу, больше ценить будешь. – Достал из кармана ключи и бросил ВэВэ, тот поймал и с улыбкой шёпотом ответил:
– Козёл.
Миша улыбнулся во все зубы и кивнул:
– Прекрасного рабочего вечера вам обоим, – посмотрел на меня, на ВэВэ, развернулся и ушёл, уже из коридора крикнув: – Отвези даму домой!
ВэВэ выглянул в коридор и что-то ему ответил, судя по всему, жестами, потому что Миша рассмеялся и ушёл, громко захлопнув дверь. И мы остались вдвоём, такие все "рабочая атмосфера".
Я перестала собирать вещи и просто стояла над своей сумкой, глядя на ВэВэ, он вошёл, закрыл дверь и остановится там, как будто уже сделал всё, что планировал. И мы смотрели друг на друга, как будто никто ничего не понимает, а просто так совпало, что вот, мы, стоим тут, совершенно случайно. Он улыбнулся, потом изобразил деловой вид и серьёзно спросил:
– Ты уже выпила свою вторую чашку кофе?
Я медленно покачала головой, глядя на него и пытаясь куда-то деть свою идиотскую улыбку, он улыбнулся так, как будто ни секунды не сомневался ни в чём в этой жизни, открыл дверь и кивнул мне на выход:
– Пойдём.
Я встала, опустила голову и пошла.
Я ожидала, что он пойдёт впереди, но он открыл дверь пошире и пропустил меня, на секунду мягко положив ладонь мне на лопатки, как будто направляя. Выключил свет, закрыл дверь и пошёл за мной, а я не успела далеко отойти, и постоянно оглядывалась, поэтому мы опять топтались как два придурка в узком коридоре, но узкого коридора на этот раз не было, просто мы были придурками, которые не могут разминуться в чистом поле и смеются без причины. Потом он взял меня за плечи и развернул в сторону кухни, я пошла, хотя хотелось потупить ещё немного. Это дико смущало, но я готова была это повторить, потому что мне нравилось находиться к нему так близко, хотя моим утренним запахом он уже не пах, но всё равно излучал что-то такое, в чём мне хотелось побыть подольше.
В кухне я сразу пошла к кофеварке, но ВэВэ меня придержал за локоть и немного смущённо сказал:
– Давай без кофе сегодня, ладно? Я его уже чашек десять выпил, у меня целый день встречи, куда ни придёшь, везде кофе суют.
– А почему ты не отказываешься? – тихо спросила я, он усмехнулся:
– Потому что кофе позволяет не засыпать на этих встречах. Так, как ты готовишь, мне больше нигде не подают, но на безрыбье приходится соглашаться на то, что есть. Я лучше чай.
– Тогда я себе сделаю, – я пошла к кофеварке, стала готовить себе как обычно, ВэВэ достал из холодильника наши тортики, включил чайник, стал выбирать чай. Налил в фирменную чашку кипятка, макнул туда чайный пакетик пару раз, а потом просто выбросил его, у меня от такого кощунства аж рот открылся. ВэВэ заметил мой взгляд и улыбнулся с извиняющимся видом:
– Я не люблю крепкий.
– Сказал бы мне – я бы тоже себе чай сделала, – я с трудом отвела взгляд от мусорного ведра, в котором упокоился практически новый чайный пакетик, который мог бы ещё служить и служить. ВэВэ спросил:
– Ты хотела чай? Зачем ты тогда себе кофе делаешь?
– Я хотела кофе, это моя законная вторая чашка, но если бы ты сказал, я бы выпила чай.
У ВэВэ брови поднимались всё выше, и выше, и ещё выше. Потом он медленно указал на ведро и спросил с предельно серьёзным видом:
– Достать?
Я начала смеяться, он тоже, я попыталась себе напомнить, что он директор на хорошей машине, так что мои проблемы ему не близки, вздохнула и ответила:
– Не надо. Просто не делай так больше.
– Я постараюсь, – он пытался изображать серьёзный и пристыжённый вид, но всё равно смеялся, я тоже смеялась, глядя на него, хотя если бы была одна, то мне было бы не смешно. Моя нищета из меня просто истекала, просачиваясь между швами фальшивой нормальности, и мне было очень стыдно быть нищей, особенно рядом с ВэВэ, который был вообще из другой жизни. Чем больше я об этом думала, тем сильнее приходила в шок от своей наглости, позволяющей мне сидеть здесь и пить с ним кофе, и ладно первый раз это случайно получилось, но сегодня я ждала его, как будто имею на это право.
"Но он пришёл. Это значит что-то хорошее, правда же?"
Я посмотрела на него, он на меня не смотрел, потому что был занят красивым раскладыванием ложек вокруг тортиков. Солнца за окном не было, но он светился сам по себе.
"Как я смею..."
Я не знала, как, но как-то вот. Наверное, перестать его ждать было сложнее, чем продолжать, это тоже было решение, и я не нашла в себе сил его принять. Моя дурацкая наивная влюблённость не требовала от меня никаких решений или действий, я просто плыла по течению, наблюдая за тем, как она сама по себе происходит, и меня всё устраивало. Чтобы заставить себя что-то сделать, нужно было принять решение, приложить усилия и вот это всё остальное из области "соберись, тряпка", что я вообще предпочитала никогда не делать.