Нежно-зеленый
Шрифт:
Хотя, он даже не представлял, что ему надо сделать, чтобы его можно было простить. Остается надеяться, что любимая милосерднее его самого, и тоже, любит.
Потому что он сам себя, еще долго укорять будет. Но, все ее поведение, вся ее реакция - дарили Витьке надежду.
Он достал телефон, и начал звонить Сергею, переключаясь на гарнитуру. Друг ответил быстро.
– Витька, привет. Ты что не звонил?
– Да, так. Проблемы были, Серега.
Собеседник насторожился.
– У нас?
Витя усмехнулся.
– Нет, Серый, ты тут ни при чем. У Кристины отец в больницу попал. Вот мы и проторчали
– Серьезное что-то?
– Тон друга был настороженным.
– Не знаю, Серега, врачи говорят, что пока еще не очень. Но я не поэтому звоню.
Ты дома, Сереж?
– Да.
– Я подъеду сейчас. Документы завезу.
– Давай, Вить. Жду.
Виктор отключился и, оторвавшись от дороги, бросил взгляд на серое небо. Тучи, казалось, стелились над самой землей. Похоже, и до них снег добирается потихоньку.
Сергей открыл дверь быстро, пригласил Витьку зайти, но мужчина остановился в прихожей, отказавшись разуваться.
Он отдал другу конверт, подождал, пока тот вскроет его, просмотрит бумаги.
– Спасибо, Витька.
– Сергей даже расслабился как-то весь, хоть и не видно было раньше, как он напряжен. А теперь, словно помолодел на несколько лет, подумал Виктор про себя.
– Я тебе всю жизнь должен буду.
– Вот именно, Серега.
– Неприветливо буркнул мужчина.
– Надеюсь, что ты об этом не забудешь.
Сергей внимательно посмотрел на друга, усмехнулся.
– Давай, Витя, заходи, нам поговорить надо.
– Некогда мне, Серый. Я за Кристю волнуюсь.
– Вот о ней и поговорим, Витька. Давай, заходи. Никуда она не денется за час, раз уж девять лет вытерпела тебя.
Виктор рассердился, бросил на друга хмурый взгляд, но в комнату таки зашел.
– Вить, ты куда смотришь, а? Я тебя вообще не понимаю, если честно.
– Сергей сел на диван, но Витька не последовал его примеру.
– Ты чего ждешь? Пока ее уведет кто-то? Девять лет, мать твою!
– Серый, не лезь. Мне и так тошно, и без тебя.
– Виктор, все такой же хмурый слонялся по просторной комнате.
– Так и должно быть тошно, Витя. Ты ничего другого не заслуживаешь.
– Сергей смотрел на друга с укором.
– Если бы я не был уверен, что ты ее любишь. Да, уверен, Витя. Это невооруженным взглядом всем видно, кроме нее, наверное.
– Ответил он, прерывая, что-то собравшегося сказать, мужчину.
– Я бы сам за ней ухаживать начал. Ты зачем девушку мучаешь, придурок. Она при одном упоминание твоего имени светиться начинает. А по телефону, когда с тобой говорит, это видеть надо, Витька. Да мы с ней в ресторане когда сидели, она каждые две минуты телефон проверяла, боясь пропустить твой вызов. И думала, что я не вижу. Дурак ты. Девять лет!
– Сергей пораженно покачал головой.
Виктор тяжело вздохнул, и взъерошил волосы, а потом махнул рукой.
– Да знаю я, что дурак. И без тебя знаю, Серый. Просто.
– Он снова начал метаться по комнате.
– Я ведь ее когда впервые встретил, она мне ребенком показалось, честное слово. Думал ей лет четырнадцать, не больше. И придиралась она ко мне, вечно. Ты бы ее послушал только.
– Витька усмехнулся своим воспоминаниям.
– А потом, захожу как-то в класс, а она над книгами ревет. И чего она плачет-то, думаю. Итак, ведь, не то, что на потоке, на
– Мужчина замолчал на минуту, уставившись в арочное окно, выходившее на парк.
– Я ее тогда гулять потащил, просто так, без всякого умысла, чтоб показать, что не все в жизни на учебе заканчивается. Так мы и дружить начали, Серый.
– Витька повернулся к мужчине, который внимательно слушал его, сидя на диване.
– Я ведь и не думал ничего тогда, она для меня как сестра младшая была. И таскал за собой везде, собой заняться заставил. В салон тот отвел. Знал бы ты, как я замаялся в том холле сидеть. А еще диваны эти, дурацкие.
Ну вот скажи мне, какой нормальный человек сможет три часа на розовых диванах высидеть.
– Мужчина недоуменно покачал головой. Но Сергей молчал, понимая, что другу выговориться надо.
– А потом, потом я и не знаю даже, Серега. Она рядом всегда была, и мне хорошо от одного этого было. Я и не думал, почему мне так здорово от присутствия ее в жизни моей становится. Дурак я был, точно дурак.
Меня мать пилила, говорила: жениться тебе пора, жениться. А отчим улыбался только, говорил ей: зачем, у него же Кристина есть. А я не понимал, что он в виду имеет. Поздно до меня дошло Серега, очень поздно. Мы в то дело уже влезли.
В Киеве месяцами пропадали. Она на меня сердиться начала. И мне так плохо от этого было, а я успокоить ее не мог, и рассказать не мог, Сергей. Стыдно было.
Попали-то мы, как дети. Подумаешь, что человек проверенный был. А сами-то куда смотрели, спрашивается?
– Витька подошел к окну и уперся лбом в стекло.
– Да и втягивать не хотел ее в это все. А она бы влезла, как пить дать, влезла бы Серега. Она меня никогда не бросала. А что бы ей это дало? Кем бы она потом работать смогла? Бухгалтером в ЖЭКе? Ее повысить должны были как раз, главным экономистом делали. Вот что бы я ей сказал?
А потом, звонок этот чертов.
– Витька тяжело вздохнул. Два года не вспоминал о ночи той, а теперь вот, через день думает, да еще и другу рассказывает.
– Помнишь, как посреди предварительного слушания из Киева сорвался?
– Он посмотрел на мужчину. Тот кивнул. Забудешь такое.
– Мне Кристина позвонила, сказала, что замуж выходит. За Влада того, который ни одного доброго слова не стоит. Я когда по трассе мчался, первый раз понял, почему мне так муторно на душе в последнее время, Сергей. Вот такой я жираф, только тогда и додумался, что и не нужен мне никто кроме Кристи. Только поздно уже было. Но и Владу этому, я ее не отдал. Как собака на сене, честное слово. И сам не мог сказать ничего, и другому отдавать не собирался.
Сергей молчал. Нельзя сказать, что он не догадывался о том, отчего друг последние годы медлил. Как только понял, что Кристина ни слухом, ни духом об их проблемах не знает - догадался, что не хотел ее Витька в свои неприятности втягивать. Но чтоб так по-глупому, семь лет под носом у себя не видеть.
Мужчина головой покачал.
– Да, Витек, ты все-таки дурак, это я тебе как друг говорю.
– Спасибо, утешил.
– Виктор ухмыльнулся с иронией.
– Но теперь-то мне, ничего уже не мешает, поэтому, отвали Серый. Я тебя, как друга прошу.- И твердо, жестко посмотрел в голубые глаза Сергея.