Нежное дыхание смерти
Шрифт:
«Ведь я все узнала! – умоляла она кого-то неведомого, слушая гудки в трубке. – Ведь я все узнала, все сделала, о чем он меня просил! Теперь он должен мне помочь! Неужели он просто хотел погубить меня и затеял ради этого всю историю?! Неужели нет дома?»
Наконец кто-то снял трубку. В первый момент ей показалось, что голос принадлежит Игорю Вадимовичу, но потом сердце у нее упало – отвечал тот же мужчина, что и первый раз.
– Алло? – сказал он несколько сонным голосом. – Я слушаю.
– Это Даша, мне нужен Игорь Вадимович.
Мужчина, похоже, страшно удивился, услышав ее голос. Сон с него как рукой сняло.
– Вы – Даша? Вы звоните из клуба?
– Да откуда же еще! Ведь вы в курсе дела! Я прошу, позовите его! Поскорее! Он ведь вернулся?
– Нет, его нет в городе, – твердо ответил голос. – Но я могу ему что-нибудь передать, оставьте для него информацию, я запишу и передам, как только он вернется.
Боже мой, это невозможно! – Даша перешла на шепот, у нее перехватило горло. – Почему его нет?! Он обещал мне, что вернется через пару дней, а его нет уже три дня!
– Я вас плохо слышу, – обеспокоенно сказал мужчина. – Вы не можете говорить?
– Я могу… – Даша еле выдавливала из себя слова. – Послушайте, он в Венеции?
– В Венеции? – Мужчина удивлялся все больше и больше. – Почему вы так думаете? Я об этом впервые слышу. Его просто нет, он в командировке. Когда он вернется, я передам ему, что вы звонили. Что-нибудь еще?
– Как, он не в Венеции? – Даша была вне себя. – Он что – обманул меня?!
– Девушка, я вас прошу! – Мужчина посуровел. В то же время в его голосе явно прозвучала усмешка. – Я вас прошу – все претензии к нему самому. Когда он вернется, я все передам.
– Вы… Вы… Вы не смеете так говорить со мной!
Это было все, что она смогла сказать. Она ослабела так, что едва удерживала трубку возле уха. Круговое предательство, казалось, отравляло ей кровь. Ужаснее всего было чувство бессилия и неосведомленности. Она начинала понимать, что теперь, в конце этого дела, знала о нем едва ли не так же мало, как в его начале.
«Глупая овца. Таких, как ты, можно убивать просто ради забавы… Чем все и занимаются в эти веселые дни… Почему ты раньше этого не просекла?! Поздно ты умнеешь, девочка моя, очень поздно!»
А мужчина в это время говорил ей:
– Оставьте информацию о себе. Вы в клубе, я вас правильно понял? У вас какие-то проблемы?
– Мне надо выйти отсюда.
– Так выходите! – Он очень удивился, услышав эти слова. – Вас там никто не принуждает оставаться!
– Я не могу. Я заперта, и ворот открыть не смогу. И все это случилось по вине вашего друга. Он подставил меня, да будет вам известно! Пока я не знаю, кому пожалуюсь на него, но я найду, обещаю вам! Мне больше не нужна его помощь! Когда он вернется, передайте ему, что я умерла!
Она бросила трубку, не дожидаясь ответной реакции. В этот миг ей показалось, что скрипнула дверь кабинета. Даша резко обернулась.
– У меня глюки! –
В углу, у двери, на том самом месте, где она вчера вечером увидела маску, лежала ее дубленка и стояла ее сумка – судя по виду, полная.
– Кто здесь? – спросила она на всякий случай, хотя сама видела, что никого нет. Даша могла поклясться, что этих вещей тут раньше не было. Не веря своим глазам, она подбежала к ним и схватила дубленку.
– Моя! – лихорадочно зашептала она, оглядывая ее и ощупывая карманы. – Боже мой, вот мой проездной! Моя жвачка! Я ее положила в карман, купила в последний день, перед тем как ехать в клуб… Сумка!..
Она расстегнула «молнию» и убедилась, что сумка набита ее вещами, которые до этого лежали в шкафу в ее комнате. Даша посмотрела на дверь, и тут ее осенила странная, почти неправдоподобная мысль. Она протянула руку и слегка нажала на дверь. Та легко подалась, приоткрыв щель в коридор.
«Господи! Неужели тут было не заперто! Я же помню, что они закрыли дверь, когда ушли… Кто же ее отпер?! Когда?! Ночью, пока я тут дремала?! Или сейчас, когда поставили мои вещи?!»
Она подумала о предательнице Любе и рассердилась на себя, когда почувствовала к ней благодарность.
«Она сволочь хорошая, но все равно это могла сделать только она… Но хватит благодарить! Я слишком много всех благодарю!»
Она сорвала с себя парик, стянула платье, чуть не разорвав его ворот. Все это швырнула в сумку. Оттуда достала первую попавшуюся кофту и юбку, оделась, переобулась в ботинки, предусмотрительно положенные кем-то в пакет и лежавшие поверх вещей в сумке. Туфли она тоже положила к своим вещам, накинула дубленку, застегнула «молнию» на сумке и, подхватив ее, быстро вышла в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
В коридоре не было ни души, как всегда в столь ранний час, и она подумала, что скоро привыкнет убегать из клуба по утрам.
На первом этаже пришлось пережить несколько неприятных мгновений: в библиотеке послышался чей-то голос, и она бегом припустилась по коридору, стремясь поскорее скрыться с глаз того, кто мог в любую минуту посмотреть в ее сторону.
Пулей она вылетела в холл, ударом ноги открыла входную дверь и оказалась на крыльце. В этот раз она действовала куда наглее и увереннее, чем при первой своей попытке к бегству.
Маршевым шагом пересекла двор, все убыстряя темп, по мере того как приближались ворота, и совершилось еще одно чудо! Они открылись за несколько мгновений до того, как она подошла к ним вплотную – медленно, беззвучно, как в сказке.
Больше она не колебалась, поняв, что кто-то ее выпускает и следит за каждым ее шагом, одобряя побег. Была ли это Люба – ее больше не интересовало.
Она выскочила за ворота, подхватила сумку поудобнее и вдруг замерла: за ее спиной раздался странный, искаженный, чуть хриплый женский голос: