Нежное дыхание смерти

Малышева Анна Витальевна

– Ясно! – лукаво кивнула ей Галя. – У меня вот тоже не топят. – И, поймав ее недоумевающий взгляд, весело рассмеялась. – Да шучу, шучу..; Пойдем, я помогу тебе притащить вещи. Вот будет классно, мы устроимся рядом… Номер за стеной свободен.

Продолжая болтать, она запахнулась в синий шелковый халат, валявшийся рядом на стуле, и пошла вслед за Дашей по коридору, даже не позаботившись запереть за собой дверь. Видимо, в клубе все базировалось на взаимном доверии, и Даша отметила это с некоторым удовольствием.

Девушки спустились

на первый этаж, и тут Галя неожиданно расхохоталась. Она даже остановилась и прижалась спиной к стене. Даша с изумлением смотрела на нее, потом по сторонам, не находя ничего такого, что могло бы подобным образом рассмешить ее спутницу. Отсмеявшись и приведя в порядок распахнувшиеся полы своего халата, та заявила:

– Прости, подружка, я просто подумала: вот будет здорово, если из твоей сумки что-нибудь сопрут!

– Что тут хорошего? – недовольно ответила Даша, ускоряя шаг. – Почему это будет так здорово, хотела бы я знать? И что – есть такая возможность?

– Возможность всегда есть, а вот желание может быть только у Любы. Она – фетишистка, намотай себе на ус, она может спереть что-нибудь незначительное – трусы, например, платок, желательно – лифчик… Так что белье держи в шкафу и запирай на ключ. А вообще она ничего… Нормальная баба.

Если она фетишистка, то уже ненормальна, – сурово отозвалась Даша, преисполненная самых зловещих предчувствий. Нравы обитателей клуба все меньше приходились ей по душе. Она со страхом представляла себе общение с ними. – Почему ей не сделают внушение?

– Но за что? – удивилась Галя. – Ты что, подруга? Она ведь ничего дурного не делает! И щедрая, всегда денег одолжит.

– Я не привыкла, что у меня воруют вещи, – ответила Даша и замолчала.

В коридорах по-прежнему было пусто. Галя весело насвистывала, маршируя к гардеробу, и так же весело помогла Даше принести наверх сумку и показала ей номер рядом со своим. Номер оказался точно такой же, как у Гали, только и занавески, и обои были выдержаны в малиновых тонах.

– Тебе пойдет такой цвет, – сказала новая подруга Галя. – Мне больше идет канареечный… А дальше зеленая комната, и еще белая, и голубая. В голубой обычно спит Люба, когда вообще тут спит. У нее недавно завелся хахаль на стороне, и она сошла по нему с ума, хотя сходить не по чему… Но кто ее поймет? – Она пожала плечами и с интересом принялась следить, как Даша распаковывает вещи и укладывает их в шкаф и в стол. – А в белой – Лариса..

– Лариса? – Даша постаралась не выдать своим голосом охватившего ее волнения. – А она что же, тут и ночует?

– Почти всегда, – безжалостно ответила Галя. – Можно сказать, тут и есть ее настоящий дом. Одинокая баба, совершенно одинокая.

Даша отвернулась и уставилась в распахнутый шкаф. Перспектива постоянно ночевать рядом с председательницей не привела ее в восторг. Она поняла, что ночью ей придется хорошенько запирать дверь. Она вспомнила о некоей Любе-фетишистке, которая тоже должна была находиться рядом, и вздрогнула.

Чтобы

как-то справиться с волнением, девушка закрыла глаза и заставила себя считать до десяти. А когда она их открыла, то увидела в раскрытой двери комнаты ту самую красавицу с ледяным лицом, с которой уже не раз встречалась. Красавица посмотрела на Дашу, слегка подняла русую бровь и прошествовала мимо. Галя хихикнула.

– Это она и есть – Люба! Ничего, да?

– Не знаю… – ответила Даша, тоскливо глядя в коридор.

– Почему? – несказанно удивилась Галя. – Ты что – не видела? Грудь, ноги, все на месте…

– Я с этой точки зрения о женщинах не сужу, – сухо сказала Даша, плотно прикрывая дверь. – Мне безразлично, какая у кого грудь, а какие ноги или там еще что…

– Ну ты это зря! – протянула Галя, качая головой. – Я знаю, что некоторым действительно все равно, но я с тобой не соглашусь. Это очень важно, понимаешь ли!

Она сделала некий жест, весьма неопределенный, но Даша поняла. И если у нее оставались еще какие-то сомнения насчет Гали, Ларисы и прочих обитательниц клуба, то теперь они развеялись полностью. Ее передернуло от омерзения, и она едва сдержалась, чтобы не нагрубить ничего не подозревающей Гале, продолжавшей весело делиться своим опытом.

– Я тебе удивляюсь! – щебетала та. – По тебе никак не скажешь, что тебе может быть все равно. Ты ведь очень красива, можешь быть и поразборчивее.

– Я разборчива, – ответила Даша, с головой уходя в шкаф. – Ты даже не представляешь себе – насколько!

Галя только хихикнула:

– Может, правда, не представляю. – Она поглубже забралась в кресло и прижала подбородок к поднятым коленям. – Кто тебя знает… А сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– Я тебя старше, мне двадцать шесть, – почему-то грустно ответила девица. – Время бежит…

– Можно подумать, у тебя старость не за горами. Какая разница – двадцать четыре года или двадцать шесть?

– Некоторые на это очень даже смотрят, – пояснила Галя, и Даша снова ее поняла.

Вообще она с некоторых пор понимала почти все, что говорилось и о ней, и вокруг нее. И все, что она понимала, несло в себе угрозу или, во всяком случае, массу неприятных переживаний.

Даша сжала губы и ничего не ответила своей новой соседке. Та посидела еще пару минут и наконец ушла. Даша осталась одна.

Первым делом она заперла дверь на все замки. Замков было три: простая щеколда и два врезных, запирающихся изнутри без ключа. Это немного успокоило ее, и она повнимательней огляделась в комнате.

Откинув атласное покрывало на кровати, обнаружила стопку чистого белья. Девушка перебрала его и застелила постель, снова прикрыв ее покрывалом. Отдернула штору на окне и увидела там угол двора. Ворот отсюда не было видно, и она почему-то пожалела об этом, хотя никого в гости не ждала.

«Осталась одна как перст. И все теперь только в моих руках… А если не смогу?»