Нежное дыхание смерти
Шрифт:
– Вот это мне очень странно, – лениво заметила ее собеседница. – Не ты ли все время напоминаешь мне, что пора действовать? А сама пропускаешь одну возможность за другой! Может быть, ты думаешь, все возьму на себя я? Ты крупно ошибаешься. Я не шевельну и пальцем, если ты решила меня подставить.
– Мы не доверяем друг другу. – Голос Любы звучал примирительно. – Вот в чем наша главная беда. Мы не можем объединиться против нее. Она же крепко держится за Лерку. Вместе они кое-что из себя представляют. А у нас все наоборот.
– Кстати, как ты собираешься решить проблему с Лерой?
С Лерой все может решиться очень просто. – Люба остановилась совсем близко от Даши, и она увидела край ее юбки. Сегодня юбка была салатного цвета, девушка ее сразу узнала, потому что уже встречала Любу этим утром. – У меня есть против нее кое-что. Но пока об этом рано говорить. Одно тебе обещаю – как только мы спихнем Ларису, Лерка вылетит за ней.
– Это опасно. – Голос звучал по-прежнему равнодушно. – Хочу думать, что ты сама понимаешь, насколько опасно. Стоит недооценить их – и мы пропали. Ты знаешь, на что они способны.
– Мне все равно, – мрачно сказала Снежная Королева. – Любое дело опасно. Если не захочешь помочь, я найду кого-нибудь другого. Но тогда учти, что к разделу пирога ты не попадешь.
– Не закусывай удила! – посоветовал ей голос. – Мне нужно подумать. Я не отказываюсь.
– А я хочу, чтобы ты согласилась, и как можно скорее! – Люба, казалось, потеряла терпение. – Я не могу допустить, чтобы разборки начались вместе с сезоном. Мы потеряем деньги. Сначала надо сменить власть, а потом покупать товар. А не наоборот.
– Рисковать не надо, – не согласилась собеседница. – Лучше выждать еще месяца два.
– Ты с ума сошла? – Люба внезапно перешла на визг, и Даша оторопела. Она никак не ожидала от нее такой реакции. – Два месяца?! За два месяца она провернет операцию, и ее авторитет снова укрепится. Никто не захочет голосовать против человека, который дал всем заработать. Надо поторопиться. У меня есть способ доказать, что она халатно распорядилась нашими деньгами. Мне кое-что известно.
– То, что известно тебе, известно каждому второму, – холодно ответили ей. – Никого этим не удивишь. Деньги скоро будут. У нее есть покупатель.
– У нее никого нет!
– Как это? – У собеседницы проснулся интерес. – Ты что-то узнала?
– Это что-то – бомба, динамит! Я гарантирую успех! Ты должна поторопиться! Можешь не соглашаться, но я хочу предупредить…
– Все усвоено, мне не дадут пирога. – Неизвестная женщина слегка усмехнулась. – Хорошо. Но сперва расскажи.
Снова раздался стук каблуков, и Даша в отчаянии поняла, что женщины тронулись с места и пошли к выходу. Бежать за ними, скрываясь в зарослях, она не могла, а расслышать с такого расстояния то, что Люба хотела сообщить своей неведомой собеседнице, было невозможно. Хлопнула дверь, и свет снова погас. Даша закрыла глаза.
«О чем они говорили? – задумалась она, как нельзя больше сожалея о том, что услышала так мало. – Ясно одно – Люба, такая спокойная, ледяная Люба, хочет дать Ларисе пинка под зад, Ларисе и Лере. Ну, это одно и то же – дать пинка Ларисе или Лере. Кажется,
Даша поерзала в своем уголке и вытянула онемевшую ногу, едва не упершись ею в какой-то ствол, неясно различимый в темноте. Устроившись таким образом, вздохнула.
«Ничего я не сделала, ничего. Если бы кто знал, стал бы смеяться надо мной… Задаром вымаралась в таком дерьме, что теперь никогда не отмоюсь… Надо посидеть еще немного и попытаться не уснуть. Может, еще кто придет и скажет парочку слов».
А пока, в ожидании того, кто придет и просветит ее, Даша принялась искать место, куда спрятать бумажник. Она понимала, что держать его при себе рискованно.
«Лариса все время норовит меня раздеть, а моя комната, кажется, может быть открыта кем угодно… Ни черта не помогают эти замки… Похоже, у всего клуба есть ключи от них! Значит, ни на себе, ни в комнате прятать его нельзя. Спрятать надо в таком месте, чтобы я в нужный момент могла вытащить его и убежать.
Да, он непременно понадобится мне при побеге, ведь там карточка, а без нее…»
Бумажник она спрятала в кадку из-под какого-то засохшего растения, которую обнаружила совсем рядом со своим убежищем. Кадка стояла у самой стены, и вряд ли в нее собирались что-то посадить в ближайшее время. Похоже было на то, что об этой кадке все забыли.
«Буду надеяться, что садовница тут не слишком дотошная и не будет сеять укропчик по весне… – сказала себе Даша, упрятав бумажник в комьях сухой земли. – И дождя тут тоже не будет… Так что ни деньги не пропадут, ни магнитная карточка… Хотя ведь кто-то должен поливать растения? Ой, что-то я перемудрила с этим садом! Вовсе тут не так тихо и безлюдно, наоборот – постоянно кто-то выясняет отношения… Стоп! Кто это еще?»
На этот раз открылась дверь, которая вела в более обжитой коридор. В проход упала длинная полоса света, а на этой полосе отчетливо вырисовывалась тень. Разумеется, тень женщины.
Даша видела ее преувеличенно высокую, стройную фигуру, ее ноги, открытые узкой юбкой выше колен, неестественно высокие каблуки. Эта тень превосходила ростом и изяществом самую знаменитую манекенщицу, и Даша в первый миг подумала: кто же здесь имеет подобную фигуру, и только мгновение спустя поняла, что судить о фигуре по ее тени нельзя.
А тень тем временем поколебалась, вытянулась на каменных плитах прохода и, стуча каблуками, двинулась вперед. То есть каблуками стучала не тень, а ее обладательница, но ее Даша по-прежнему не видела, несмотря на то что всматривалась изо всех сил. Ее утешало только одно – как бы то ни было, но эта тень никак не могла принадлежать тучной Надежде Степановне, а значит, та не явилась отыскивать свой бумажник. У девушки было предчувствие, что уж Надежда Степановна свое добро отыскала бы хоть в старой кадке, хоть у Даши в руках.