Нежное укрощение ярости
Шрифт:
По крайние мере на этом коротком отрезке пути до машины со мной точно ничего не случится.
А если реальность подкинет какой-нибудь сюрприз — Яр все «порешает» и со всем справиться.
Мы дошли до машины, он открыл мне дверь, и я уселась на место.
Всю дорогу мы молчали. Он, наверное, не хотел меня чем-нибудь случайно расстроить.
Я же слушала как он дышит, вдыхала запах этого могучего опасного зверя, поглядывала на его сильные руки с канатами вен и невольно вспоминала наш танец, его руки на
Который оказался очередной надуманной мной иллюзией.
Когда мы уже подъезжали к моему дому, Яр сказал:
— Открой бардачок.
Я открыла и увидела там пластиковую синюю папку для бумаг.
— Достань, — попросил Яр.
Я взяла папку и закрыла бардачок.
— Марго, только не психуй. Отнесись внимательно. Это договор. Там прописаны условия и размер оплаты. Это просто предложение о работе тебе как педагогу. Возьми папку и дома ознакомься, это тебя ни к чему не обязывает, — немного сурово и с расстановкой, чтобы каждое слово дошло до меня верно, проговорил он.
Я ничего не ответила, точнее хотела, что-нибудь злое и едкое, но ничего не придумала и папку обратно не убрала. Машина остановилась.
Я открыла дверь. Зацепилась за порог и полетела лицом в землю. Успела только отпустить папку и выставить руки. Задница моя каким-то чудом оставалась в машине.
Яр успел схватить меня за подол платья. Итак, я оказалась в совершенно неоднозначной позе. Руки на земле, попа кверху, платье задралось.
Отличное зрелище с его стороны, что тут скажешь. В своей задней части я не сомневалась, но это какой-то позор.
Вместо едкой фразы на прощанье, я показала ему зад. Вряд ли он оценит силу метафоры.
— Отпусти!
Он, наконец, отпустил платье, потихоньку, чтобы я не шлепнулась лицом в асфальт, и я выбралась из машины на четырех конечностях.
Я ожидала, что он рассмеется, как-нибудь пошутит. Так бы сделал Игорь. Ржал бы как конь, да ещё подшучивал бы весь день.
Но Яр вообще не подал виду. Будто ничего и не произошло. Только мягко улыбнулся и подытожил:
— Что ж, это мило и неплохо смотрится, кстати, — он явно намекнул на мой зад.
Я схватила папку, забежала в подъезд, сгорая от стыда и так ничего Яру и не ответив.
В лифте я глянула в смартфон. Несколько пропущенных от Игоря. Телефон все это время стоял на беззвучке.
«Да что же тебе неймется, гад», — на выдохе пробурчала я.
Глава 18. Выбора нет
Дома меня с горящими глазами встретила Люба. Ну и прикид, зачем она так на ночь вырядилась?
Алые шелковые шортики с черным кружевом по низу выглядели очень короткими, в них и присесть опасно, не то что наклониться, на сосках натянулась алая маечка — ещё немного и они её проткнут.
Лицо
И в сети она вся такая, как любит Игорь — обольстительно сверкающая, гламурно-идеальная. Мама дорогая, видел бы он вблизи эти слои.
— Ты кого-то ждешь? — спросила я её, перестав удивленно таращиться.
— Да я прилегла с книгой, услышала, как входная дверь открылась, решила глянуть, вы пришли или, — она взяла паузу и осмотрела меня с ног до головы, — ты одна. А где твой ухажер?
— Ты о ком? — спросила я, удивленно.
— О Яре, конечно, видела я в окно как ты садилась к нему в машину. А ты шустрая, Марго, хотя кажешься такой тихоней, — Люба хитро прищурилась.
— Он не мой ухажер. Во-первых, он отец нашего ученика, во-вторых, он предложил мне подработать.
— Ну ещё бы, когда предлагают работу, боссы самолично заезжают за будущими наемными работницами на дорогущих тачках и везут в ресторан, — усмехнулась Люба. — И как, ты приняла предложение?
— Нет. Я не стану его принимать.
— Денег, что ли, мало платит? И что за услуги такие ему понадобились?
— Денег много, а услуги все те же, что и у меня в художественной школе, только ученик один. Его сын.
— Тогда что с тобой не так? — Люба чуть за голову не схватилась, в ее глазах я была сумасшедшей. Но как мне объяснить всё? Но Люба оказалась не промах. — Ага, я поняла, он что-то сделал такое, из-за чего предложение оказалось неприемлемым.
— Я не могу об этом говорить, — попыталась я увильнуть, но Любу сложно было удержать.
— Он приставал к тебе?
— Люба, честно, я не могу всего объяснить, я даже себе не могу ничего объяснить. Я очень устала. Я запуталась ужасно.
— Так вместе бы и распутали.
— Может быть, попозже. Мне нужно побыть одной.
Люба усмехнулась. Тут же хлопнула себя по лбу.
— Слушай, твой бывший в дверь тарабанил. Угрожал. Я его послала, но он все равно продолжал что-то вопить. Я бы на твоем месте его поостереглась. Кажется, ты его сильно задела.
— Поорет и успокоится, — устало махнула я.
Я набрала полную ванную, зажгла свечи, капнула несколько капель масла пачули — его густой запах напоминал мне лес, наши брожения с мамой по лугам, мама учила меня собирать травы и засушивать в книгах.
Потом из засушенных травинок и цветов мы с мамой вечерами составляли и клеили картины, а папа ворчал и шел делать в сарае очередную рамку.
Мама любит, чтобы на кухне у неё висели рамочки с сухими цветами. Она учила меня подбирать оттенки друг к другу, сочетать цветы разных форм и размеров.