Нежные слова, Асадов Эдуард Аркадьевич

Нежные слова

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Армянская песня

Бодро иду я дорогой своей,В сердце моем ни тоски, ни тревоги.Девушка чистая, словно ручей,Мне пожелала счастливой дороги.Мы повстречались на самой горе,Сакля стоит у фруктового сада.Сладки и сочны плоды в сентябре,Гнется под гроздью лоза винограда.Девушка имени мне не сказала,Взгляд ее синим лучом пробежал.Счастья и друга в пути пожелала,Смех ее в сердце моем задрожал.Снова пошел я дорогой своей,Нет на душе ни тоски, ни тревоги.Девушка звонкая, словно ручей,Мне пожелала счастливой дороги.Только вдруг что-то случилось в пути:Руки вдоль тела повисли без силы,Стало мне жарко и трудно идти,Путь показался далеким, унылым…Нежно защелкал в кустах соловей,Солнце спускалось, в горах пламенея,Только у девушки голос нежней,Только у девушки губы краснее.Что же вы, сильные, крепкие ноги?!Надо шагать нам дорогой своей:Девушка быстрая, словно ручей,Нам пожелала счастливой дороги.Я постоял и обратно пошел.Сердце тревога неясная гложет.Что потерял я и что я нашел?Кто мне ответить на это поможет?Я воротник распахнул на груди,Душный, хмельной надвигается вечер.Белая сакля стоит впереди,Кто-то спускается быстро навстречу…Люди, прислушайтесь к песне моей —Лучше остаться сидеть на пороге,Если

вам скажет «счастливой дороги»Девушка нежная, словно ручей!1946

В землянке

(Шутка)

Огонек чадит в жестянке,Дым махорочный столбом…Пять бойцов сидят в землянкеИ мечтают кто о чем.В тишине да на покоеПомечтать – оно не грех.Вот один боец с тоскоюГлаз сощуря, молвил: «Эх!»И замолк. Второй качнулся,Подавил протяжный вздох,Вкусно дымом затянулсяИ с улыбкой молвил: «Ох!»«Да», – ответил третий, взявшисьЗа починку сапога,А четвертый, размечтавшись,Пробасил в ответ: «Ага!»«Не могу уснуть, нет мочи! —Пятый вымолвил солдат. —Ну чего вы, братцы, к ночиРазболтались про девчат!»1947

У опушки

Чиж с березы трель швыряет бойко.Первый луч речную гладь согрел.Воздух – земляничная настойка,Два больших глотка – и захмелел.Ну, а если человек влюблен,Если встречи ждет и объясненья?От любви, от вешнего цветеньяКак же парень должен быть хмелен!Он сидит, покусывая ветку,А вокруг ромашковый прибой,И не крыша парковой беседки —Синева без дна над головой.Меж кустов ручей змеится лентой,А над ним, нарушив тишину,Дятел, словно доктор пациента,Принялся выстукивать сосну.Постучит, замрет… И, удивленный,Круглым глазом книзу поведет,Где сидит на пне студент влюбленный,Смотрит вдаль, волнуется и ждет.Вспоминает, как вот тут зимоюДве лыжни над речкою сошлись,Девушка с каштановой косоюЗасмеялась и скользнула вниз.Ничего как будто не случилось,Только смех в ушах стоял, как звон,Только сердце парня покатилосьВслед за нею круто под уклон.Были встречи, были расставанья,И улыбки, и в руке рука,Но пока все главное в тумане,«Да» иль «нет» не сказано пока.Но пора, теперь он все узнает,Ведь дорог отсюда только две…Вон и платье меж кустов мелькает,И коса венцом на голове.Видно, сердца разгадала муки,Улыбнулась искорками глаз,Подбежала, протянула рукиИ к плечу припала в первый раз.Взмыв над речкой, в лес умчался дятел.Шишка с шумом полетела вниз.Двое засмеялись, обнялись.Мы теперь тут лишние, читатель…1948

Медвежонок

Беспощадный выстрел был и меткий.Мать осела, зарычав негромко,Боль, веревки, скрип телеги, клетка…Все как страшный сон для медвежонка.Город суетливый, непонятный,Зоопарк – зеленая тюрьма,Публика снует туда-обратно,За оградой высятся дома…Солнца блеск, смеющиеся губы,Возгласы, катанье на лошадке,Сбросить бы свою медвежью шубуИ бежать в тайгу во все лопатки!Вспомнил мать и сладкий мед пчелы,И заныло сердце медвежонка,Носом, словно мокрая клеенка,Он, сопя, обнюхивал углы.Если в клетку, из тайги попасть,Как тесна и как противна клетка!Медвежонок грыз стальную сеткуИ до крови расцарапал пасть.Боль, обида – все смешалось в сердце.Он, рыча, корябал доски пола,Бил с размаху лапой в стены, дверцуПод нестройный гул толпы веселой.Кто-то произнес: – Глядите в оба!Надо стать подальше, полукругом.Невелик еще, а сколько злобы!Ишь, какая лютая зверюга!Силищи да ярости в нем сколько,Попадись-ка в лапы – разорвет! —А «зверюге» надо было толькоС плачем ткнуться матери в живот.1948

Стихи о рыжей дворняге

Хозяин погладил рукоюЛохматую рыжую спину:– Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,Но все же тебя я покину.Швырнул под скамейку ошейникИ скрылся под гулким навесом,Где пестрый людской муравейникВливался в вагоны экспресса.Собака не взвыла ни разу,И лишь за знакомой спиноюСледили два карие глазаС почти человечьей тоскою.Старик у вокзального входаСказал: – Что? Оставлен, бедняга?Эх, будь ты хорошей породы…А то ведь простая дворняга!Огонь над трубой заметался,Взревел паровоз что есть мочи,На месте, как бык, потопталсяИ ринулся в непогодь ночи.В вагонах, забыв передряги,Курили, смеялись, дремали…Тут, видно, о рыжей дворнягеНе думали, не вспоминали.Не ведал хозяин, что где-тоПо шпалам, из сил выбиваясь,За красным мелькающим светомСобака бежит, задыхаясь!Споткнувшись, кидается снова,В кровь лапы о камни разбиты,Что выпрыгнуть сердце готовоНаружу из пасти раскрытой!Не ведал хозяин, что силыВдруг разом оставили телоИ, стукнувшись лбом о перила,Собака под мост полетела…Труп волны снесли под коряги…Старик! Ты не знаешь природы:Ведь может быть тело дворняги,А сердце – чистейшей породы!1948

Традиционный вечер 1949

Парень с синими глазамиПод моим окном стоит.Парень теплыми словамиМое сердце бередит…– Вербы шепчут над рекою,Ночь какая, посмотри!Выходи, пойдем со мною,Погуляем до зари.Я б ответила, конечно:Дескать, сам встречай зарю.Но ведь это ж мой любимый,Но ведь это мой сердечный…– Ладно, выйду, – говорю.Мы сидели над обрывом,Месяц плыл наискосок,Волны мягко, торопливоНабегали на песокМой парнишка вдруг смутился,Посерьезнел, замолчал,Ближе сел, потом склонилсяИ меня поцеловал.Я вскочила бы, конечно,Рассердилась на него.Но ведь это ж мой любимый,Но ведь это мой сердечный…Я смолчала, ничего.В воскресенье он явился,Постучался у ворот.Весь, гляжу, принарядился,Поманил к плетню и ждет.Тут он, встав передо мною,В пальцах ветку теребя,Молвил: – Будь моей женою,Не житье мне без тебя!Я б ответила, конечно:Мол, не к спеху… посмотрю.Но ведь это ж мой любимый,Но ведь это мой сердечный…– Глупый, сватай! – говорю.1950

Ревность

Сдвинув брови, твердыми шагамиХодит парень возле перекрестка.В этот вечер под его ногамиСнег хрустит решительно и жестко.Час назад в просторном зале клубаПестрый вихрь кружился, бушевал,Пело сердце, рокотали трубы —Был в разгаре молодежный бал.Час назад он думал, что развеетПодозрений горьковатый дым,Час назад он верил, что владеетВсе еще сокровищем своим.Но когда любимую увиделС тем же длинным парнем в тюбетейке,В сердце злые шевельнулись змейки,Он смотрел, молчал и ненавидел.На

площадке лестницы пустойВидел он, как обнял тот подругу.Вот они придвинулись друг к другу,Вот поцеловались раз, другой…Нет, им даром это не пройдет!Он отвергнут, только он не сдался.Он им все итоги подведет,Зря он, что ли, боксом занимался!Потому суровыми шагамиХодит парень возле перекрестка.И недаром под его ногамиСнег хрустит так твердо и так жестко.Только для чего готовить мщеньеИ катать на скулах желваки?Если сердце терпит поражение,Разве тут помогут кулаки?!1950

Снежный вечер

Снег кружится пушистой каруселью,За окнами проулка не видать.Звонок в прихожей дрогнул резкой трелью,И мать пошла, вздыхая, открывать.Наверно, дочь пришла из института,Сегодня зимней сессии конец.Ведь знает, что волнуется отецИ мать считает каждую минуту.А не спешит… Да где уж там спешить!Завелся друг… Он всюду рядом с нею.– Мне, мама, Петя должен позвонить.Ты знаешь, папа, Петя был на Шпрее.У Пети превосходный реферат,Он лучший оформитель стенгазеты. —Дверь хлопнула. Ну вот они, стоят,Сияют, как две новые монеты.– Взгляни, отец, уж за окошком ночь,А им денек коротким показался. —Парнишка вдруг смущенно затоптался,И, вспыхнув, густо покраснела дочь.Летел от щеток веер снежной пыли,Но что случилось: радость иль беда?Дочь вдруг сказала: – Папа, мы решили. —А паренек добавил: – Навсегда!Но кто бы смог все угадать заране?Родители застыли у стола.Мать сливки на клеенку пролила,А папа стал мешать в пустом стакане.Они взглянули молча друг на дружку,И каждый был немало удивлен.Дремал лишь кот, свой скучный, длинный сонМотая на скрипучую катушку.А у двоих сегодня – кровь ключом.Кто сможет, кто заставит их расстаться?И глупо ждать цветения акаций,У них весна. И снег тут ни при чем!Встал старый врач, пуская кольца дыма,Взглянул на дочь пытливо сквозь очки.Потом сказал: – Болезнь неизлечима. —И улыбнулся: – Право, дурачки!Стоят и ждут родительских укоров,А оба и смешны и хороши.И толку нет от скучных разговоров.– Ну что же, мать, поздравим от души?!Мать край косынки поднесла к глазам,А парень молвил тихо, но упрямо:– Мы все навек решили пополам. —И в первый раз добавил: – Верьте, мама!Метель швыряла колкий снег в лицо,Под арками дворов стонала гулко,А двое снова вышли на крыльцоИ вновь пошли бродить по переулкам.Счастливые – им дома не сидится.Влюбленные – их тьмой не запугать.Идти им и дорог не разбирать,Им говорить и не наговориться!1955

«Рыжик»

У низенькой калиткиСудьба столкнула их.Блестели солнца слиткиНа травах молодых.Два паренька молчали.Ведь цель у них одна,Одни у них печали:Вот здесь живет она.Та, что смеется звонко,О ком их сердце мрет,Глазастая девчонка —Колхозный счетовод.Двоим хоть поругаться,И, право, как им быть:Кому из них остаться,Кому из них входить?Один не даст подругуОтбить. Высок, плечист.Краса на всю округу —Шофер и футболист.Другой пониже ростом,Но ладно, крепко сбит.Себя он держит просто,Да бойко говорит.Дежурный с полустанка,Фуражка – алый цвет.Проснувшись спозаранку,Он даже взял букет.Большой букет сирени.А может, зря и брал?Но, потеряв терпенье,Высокий вдруг сказал:– Довольно зря топтаться,Ждать больше нету сил!Идем, пора дознаться,Пусть скажет, кто ей мил.Все выясним без злобы,Без драки и без ссор. —Так порешили обаИ двинулись во двор.Горел закат над лугом…Без тропок, целиной«Краса на всю округу»Уныло брел домой.На сердце было тяжко:Другой остался с ней.В своей большой фуражкеГриб рыжик. Ей-же-ей!А покорил подругу.Но почему и как?«Краса на всю округу»С досадой сжал кулак.Он шел по первоцветам,Сердился и не знал,Что «рыжик» был поэтом,Он ей стихи читал.1956

«Я любил соседку – тетю Зину…»

Я любил соседку – тетю Зину.И в свои неполных восемь летЯ в лесу таскал за ней корзину,Я в ладони сыпал ей малину,И, блюдя достоинство мужчины,Я не брал предложенных конфет.Взрослые нередко с детворойПопросту ломают дурака:То мораль читают свысока,То сфальшивят, то прилгнут слегка…Тетя Зина не была такой.Нет, никто так дружественно-простоНе вникал в мальчишечьи дела,Как она, когда со мною шлаБосиком по многоцветным росам.Солнце нас у речки заставало.Под высокой вербой, на песке,Расстелив простое одеяло,Тетя Зина книгу раскрывала,Я, визжа, барахтался в реке.Глядя вдаль, порою, как во сне,Тетя Зина говорила мне:– Лучший отдых после шума главкаТишь реки да молодая травка.А тому, кто счастлив не вполне,Средство, превосходное вдвойне.И, захлопнув книгу второпях,Вскакивала с легкостью пружинки.Через миг она уже в волнах:Брызги, хохот, звон стоял в ушах!Злые и веселые смешинкиПрыгали тогда в ее глазах.Но веселье шло порой без толку.Тетин хохот сразу умолкал,Если вдруг на лодке подплывал,С удочкой или держа двустволку,Наш сосед по дачному поселку.С черноусым дядею СтепаномТете Зине «просто тошно было»,Инженера тетя не любилаИ частенько за глаза дразнилаЛупоглазым черным тараканом.А когда твердили ей соседки:Женихи-де нынче ой как редки,Быть вдовой – не радостный пример!Тетя Зина, выслушав их речи,Обнимала вдруг меня за плечиИ смеялась: – Вот мой кавалер!Замирая при таких словах,Я молчал, пунцовый от смущенья,И, жуя ванильное печенье,Подымался в собственных глазах.Дети любят просто, без обмана.В души их не заползет изъян.Был ей неприятен Таракан —Я возненавидел Таракана.Я был горд, я был тщеславно рад:Ведь у тети Зины на столе,Меж коробок с пудрой и помад,Высился, как замок на скале,Мой подарок – боевой фрегат.А когда прощанья час настал,Я шагал по лужам к тете ЗинеИ к груди картину прижимал,Ту, что три недели малевал,Под названьем «Караван в пустыне».Сколько мук в тот день я пережил,Сколько раз вздохнул я по дороге,Но когда я двери отворил,Я застыл, как камень, на пороге:Меж бутылок и колбасных шкурокНа столе валялся мой фрегат.Нос был сковородкою прижат,А над рубкой высился окурок.Дым табачный плавал над столом.Было жарко. А в углу диванаТетя Зина с радостным лицомНежно целовала Таракана…Я завыл. Я заревел с тоски!Я бежал сквозь сад тогда с позором.Дождь хлестал, и ветер дул с напором,А верблюды, солнце и пескиМокли в грязной луже под забором.Этот день с его печальной сценойВ памяти оставил горький след.Так еще восьми неполных летБыл сражен я «женскою изменой»!1960

1 2 3 4

На границе империй. Том 7. Часть 2

1. Первый среди Равных

Фантастика:

попаданцы

аниме

фэнтези

5.00

рейтинг книги

Нежные слова

книги

авторы

Жанры

Деловая литература

Детективы

Детские

Документальная литература

Дом и Семья

Драматургия

Жанр не определен

Компьютеры и Интернет

Любовные романы

Научно-образовательная

Поэзия

Приключения

Проза

Прочее

Религия и эзотерика

Справочная литература

Старинная литература

Техника

Фантастика

Фольклор

Юмор