Нежным дается печаль

Златова Тата

– Сам не знаю. Но раз вызвался помочь – слово сдержу. Ладно, это все лирика. У тебя в сумке была только одежда?

Ника нахмурилась:

– Да… вроде…

– А документы с собой?

– Нет, они остались… – Хотела сказать «у мужа», но осеклась. – В общем, я их на днях заберу.

Сердце сжалось при мысли, что придется еще раз увидеть Влада. Интересно, как он ее встретит? Холодно и отстраненно, как чужой? Или начнет оправдываться, попросит вернутся и… Она одернула себя. Что «и»? Уже все решено! Не важно, как он ее встретит. Важно то, что между ними все кончено. Навсегда.

– Одежда –

это ерунда, – попытался подбодрить ее Андрей, – главное, документы не потерялись. Я так понимаю, тебе даже негде остановиться? Все настолько плохо? Что у тебя стряслось?

– Развожусь я, – пришлось признаться, – пытаюсь сжечь мосты. Просто все так сложилось неудачно, что я оказалась неподготовленной… Ушла из дома спонтанно, а возвращаться уже не стала…

– Понятно. А родственники, друзья?

– Нет здесь никого. Так, одни знакомые, на них особо не понадеешься. Сейчас жалею, что работать не пошла, муж не хотел, а я не стала настаивать. Так хоть какая-то опора бы была… Ой, да что говорить! – Вероника махнула рукой и отвернулась, чтобы скрыть слезы, которые очень не вовремя набежали на глаза.

Андрей поднялся.

– Ладно, не будем об этом. Лучше пойдем домой, – мужчина в очередной раз опасливо огляделся. Ника никак не отреагировала на его слова. Тогда он взял ее за руку и слегка подтолкнул к подъезду. – Не расстраивайся. Мы что-нибудь придумаем!

И эти слова, сказанные решительным тоном, придали Нике уверенности. Она, не мешкая, пошла за ним, а у двери квартиры тихо произнесла:

– Андрей, я… Я так рада, что в такой трудный момент мне встретился именно ты…

Он лишь слегка улыбнулся, но ничего не ответил.

***

Настя сидела у телевизора и с кем-то говорила по телефону.

– Да ты что! Боже мой! И ты его простила? Опять? Рита, сними уже свои розовые очки! Его уже давным-давно пора выставить за дверь!

Она никак не реагировала на заливистый плач ребенка, доносящийся из соседней комнаты.

– Подожди, ты еще и забеременела от него? Ну ты даешь! Чем ты только думала?

Андрей моментально изменился в лице и в ярости прокричал:

– Ты что, не слышишь, что ребенок плачет или у тебя уши заложило?! Ты его сегодня вообще кормила? Только и знаешь, что болтать с подругами и по магазинам таскаться, а до Маши тебе и дела нет!

Настя прикрыла динамик мобильного и состроила недовольную гримасу:

– Не ори так, я не слышу, что мне Рита говорит!

– Это не я ору, а наша дочь!

– Она сутками орет, так что теперь, на все забить и дежурить у ее кровати?!

Пока они ругались, Вероника бросилась в соседнюю спальню. Там, в маленькой кроватке с бортиками, стояла темноволосая малышка и плакала навзрыд.

– Господи… – опешила Ника. – Ты что, ангел?

Заметив ее, девочка вдруг замолчала и стала удивленно ее рассматривать. На вид ей было около годика.

– Тихо, тихо, не плачь, – растерянно пробормотала и подошла к ней. Малютка совсем не сопротивлялась, когда Вероника положила ее на спину и проверила памперс. Тот оказался переполненным настолько, что промокли даже штанишки.

– О, да у

нас тут сюрприз! – прокомментировала она и раздела девочку. Хорошо, что в квартире тепло.

– Так… а где твоя чистая одежда?

Ника огляделась.

– …Твой ребенок, ты его сделал, вот и воспитывай! – доносилось из соседней комнаты. Скандал все никак не утихал. – Я вообще не хотела рожать! Я из-за нее чуть не умерла!

Вероника прикрыла дверь, и крики стихли. Наконец сообразив, выдвинула ящик, встроенный в кроватку. Взгляду предстало множество детских вещей. Дрожащими пальцами нашла подходящий комбинезончик и переодела малышку. В ответ получила искреннюю и довольную улыбку. Кажется, они поладили. Сердце застучало, как сумасшедшее.

«У меня могла бы быть такая же дочь», – промелькнуло в голове. Руки затряслись, глаза обожгли слезы. Радость мгновенно сменилась едкой горечью. Просто невыносимо находиться рядом с маленьким ребенком и понимать, что он чужой! А своего, наверное, уже никогда не будет… Нет, это не вопрос, это – пытка, мучительная, жестокая пытка!

Она в отчаянии вцепилась в перила кроватки. В этот момент в комнату ворвался Андрей, сжимая в руке бутылочку с молоком. Малышка улыбнулась еще шире и с удовольствием начала кушать.

– Я не нашла памперс, – сказала Ника, – но переодела ее в чистый комбинезон.

– Спасибо, – устало бросил он.

Настя тоже появилась в спальне, но к дочери не подошла. Застыла в дверном проеме, скрестив на груди руки.

– Ну что, накормил ребенка? – поинтересовалась она. По интонации было сложно определить: спрашивает с издевкой или с внезапно проснувшимся беспокойством.

Андрей бросил на нее свирепый взгляд.

– Нельзя себя так вести!

– Я нормально себя веду, – возразила она. Взгляд ее глаз стал жестким, колючим. Губы задрожали. Настю будто что-то угнетало, давило, туманило разум. Ее окружала какая-то страшная тайна, Вероника вдруг это ощутила на интуитивном уровне.

– Еще одно слово – и… – прошипел Андрей, резко повернувшись, и сжал пальцы в кулак.

– Только тронь меня! Только тронь! Слышишь? Я заберу ребенка и уеду! Ты своего ангелочка больше никогда не увидишь!

– Ну ты и дрянь!

Он в ярости засадил кулаком в стену. Ника смотрела на них в ужасе.

«Господи, дурдом какой-то! Никто и не думает о ребенке! Каково ему жить в такой нездоровой атмосфере!» Сердце болезненно сжималось. Две недели. Всего две недели она будет здесь жить и слушать их скандалы. Но пугало не это.

Через две недели она расстанется с этой милой малышкой, с этим маленьким и беззащитным человечком, к которому уже, с самой первой встречи, начинает привязываться. Столько лет сердце сжимали ледяные оковы, пытаясь спрятать боль потери поглубже, заглушить ее. А теперь она встретила эту девочку… И если останется здесь, то потом уйти не сможет! Не сможет с малышкой расстаться. Ледяные оковы разорвутся на части и исполосуют душу новыми кровавыми следами… До этого момента Ника радовалась, что судьба предоставила шанс остаться, а теперь… Теперь ей хотелось хлопнуть дверью и уйти отсюда навсегда. Прямо сейчас. Иначе потом уже будет поздно!

Конец ознакомительного фрагмента.