Нежный супруг олигарха

Донцова Дарья

Живописная улица не зря получила свое название. Съехав со Строгинского моста, я нарушила правила, прокатила небольшой отрезок дороги по трамвайным путям и очутилась на нужной улице. Справа текла Москва-река и открывался чудесный вид, слева стояли обычные пятиэтажки, возведенные в советские годы. Та, в которой жила Брызгалова, располагалась напротив входа в парк.

Звонок на двери с косо намалеванной мелом цифрой «2» оказался вырван, половичок отсутствовал, у входа в квартиру стояло пустое помойное

ведро.

Стараясь не дышать, я постучала в створку.

– Тебе чего? – донеслось из квартиры.

– Откройте, пожалуйста, я насчет Полины.

Грязная деревянная дверь распахнулась, передо мной предстала девушка, сильно смахивающая на бомжиху.

– Принесла? – деловито спросила она и поежилась.

– Ага, – кивнула я. – А что ты хочешь?

– Герыча, – с надеждой прошептала хозяйка. – Так колбасит, аж по стенам тащит! Давай скорей!

– Героина нет.

«Красавица» застонала.

– Да, че, Ленька озверел, что ли? Слышь, Галь, сгоняй к нему еще разок!

– Кем тебе приходится Полина Брызгалова? – спросила я.

Девица привалилась к стене.

– Кто? Что? Ну, ломаняк пошел… Иди опять к Леньке! Пусть в долг даст, я отработаю! Ну Галь! Я тя так люблю, Галюха!

Простонав последнюю фразу, девчонка неожиданно быстро отлепилась от стены и упала мне на грудь. От «красотки» тошнотворно несло немытыми волосами и еще какой-то мерзостью. Я попыталась оторвать от себя «подружку», но та цепко держала меня за плечи и быстро сыпала словами:

– Галь, ну сходи… Не могу я больше… Ой, плохо мне, крючит… Ща подохну!

– И где твой Ленька живет? – спросила я.

– О! – ткнула она пальцем в дверь напротив. – Там! Я спрячусь, а ты возьми, навроде для себя, в долг. Я верну!

Делать нечего, пришлось звонить в соседнюю квартиру. Отозвался мужчина:

– Кто там?

– Можно Леню?

– Ну я это, – сообщил парень, распахивая дверь. – Чего хотите?

– Героина, один укол, – без особых церемоний ответила я.

Юноша окинул меня взглядом и совершенно спокойно сказал:

– Сходи в супермаркет, там возьмешь, с апельсиновым вкусом.

– Вряд ли наркотиком торгуют в магазине, – усмехнулась я.

– У меня дури нет, – без всякой агрессии ответил Леня.

– Твоя соседка считает иначе, у нее, похоже, ломка, очень просит дозу.

Леонид еще раз оглядел меня с головы до ног.

– А ты, значит, ей подруга?

– Да.

– Решила помочь?

– Верно, она очень мучается, – попыталась я разжалобить дилера.

– Нет у меня героина.

– Не бесплатно прошу.

– Ух ты, какая хорошая! Лавэ не жаль?

– Странный у нас разговор получается! – обозлилась я. – Я плачу бабки, хочу наркотик.

Внезапно собеседник согнул правую руку в локте, под тонкой трикотажной футболкой перекатились мускулы.

– Видала? – поинтересовался Леня.

– Впечатляющий бицепс, – согласилась я, на всякий случай шарахнувшись в сторону.

– Не

дрожи, – снисходительно ухмыльнулся Леонид, – я с бабами не дерусь. Я спортом занимаюсь, какой героин! Не дурак собственное здоровье гробить, у меня другие планы, не хочу, как Танька, в грязь превращаться.

– Наркоманку Таней зовут?

– Че, не успела с близкой подружкой познакомиться? – заржал Леонид. – Ты вообще кто?

Я вынула из сумочки удостоверение.

– Прикольное у тебя имечко, – отметил Леня. – Заходи, только не ушибись.

Даже мне, весящей чуть больше сорока пяти килограммов, прихожая показалась очень тесной. Основную ее часть занимали не вешалка с галошницей, а шведская стенка и стойка с гантелями. Леонид не врал, похоже, он все свободное время занимался красотой собственного тела, даже в кухне на полу у него лежала небольшая штанга.

– Так че те надо? – поинтересовался он уже иным тоном.

– Вы хорошо знакомы с соседкой?

– В один класс ходили, даже сидели за одной партой, – ответил Леня, – только она из девятого ушла. Как у них с Полиной дед умер, так Танька и задудела. Поля ее хоть немного держала, заставила даже в техникум учиться пойти. Но Танька бухать начала, потом на иглу подсела. Глюки у нее, постоянно ко мне людей подсылает, за герычем. Ладно вы вроде ниче, приличная, а то ведь среди ночи звонят, откроешь – стоит кент, глаза стеклянные, и хрипит: «Дозняк отсыпь!» У меня на табуретке специально клюшка положена – втемяшишь ей между рогов, он упадет, и тишина. Сколько раз Таньке говорил: «Перестань торчков ко мне посылать». Но она за себя не отвечает. Раньше, когда нормальная бывала, извинялась, а теперь, чао, Маруся, слетела крыша, нет ответа! В глазах тоска, в мозгу туман. От нее теперь любой подлянки ждать можно.

– Вы не пробовали обратиться в милицию? Татьяну следует пристроить на принудительное лечение.

Леня засмелся.

– Кто ж ее возьмет? Устраивать надо, по кабинетам бегать, деньги платить. Я этим заниматься не стану. Да, мы в одном классе когда-то учились, так ведь не родственники!

– Вам не жаль Таню?

– Не-а! Сама за шприц схватилась.

– Наркомания – это болезнь.

– Ха! Вот у Польки, бедной, рак был, а торчки ради кайфа живут, они животные. Хоть бы Танька подохла скорей! А то Польки нет, а эта все выеживается. Несправедливо это! – запальчиво заявил Леонид.

– Вы знали Полину?

– Сказал же, в один класс ходили.

– С Таней же?

– И с Полькой.

– Они учились вместе?

– А че странного? У нас весь дом в одну школу ходил, она тут, во дворе.

– Как же сестры попали в один класс?

– Так они близнецы.

– Ну и ну!

– Только не похожие.

– Разнояйцевые.

– Уж не знаю, че там с яйцами, – хихикнул Леня, – но даже волосы у них разные: Полька темная была, Танька светлая.

– Но сейчас ваша соседка скорее шатенка, – отметила я.