Нежный свет. Невеста для архимага
Шрифт:
— Что это был за ритуал?
— Да, ерунда. Древний магический ритуал заключения брака. Он не практикуется уже десять тысяч лет, потому что доступен только сильным магам и связывает два рода навсегда. Не всем это по нраву. Фактически ты стал частью рода Шайн Флай, а она частью рода Шайн Дрим. Вера приняла твою силу и излечилась, а ты принял её силу и теперь болен ведьмовской чумой. Но твоя магия быстро её прикончит, — довольно потянулась. — Моя девочка крута. Короче, совет да любовь, ребята! А я, наконец, высплюсь нормально!?
Глава 27. Проснись и обалдей, Вера!
Темно, горячо и липко. Один вдох, как три недели работы без выходных, праздников и обедов. Встать, переодеться, принять душ и обнять сидящего рядом Ричарда — за гранью возможного. Дышать, моя задача просто дышать и не поддаваться тому, что сковывает черными тисками мою шею, лишая воздуха.
Я бьюсь внутри клетки из жара и собственного тела. Холодный носик тыкается в шею. Зиночка? Ну явно не Шур-ран!
Это не замок Шайн Флай, я не вижу знакомых потоков света. Вокруг лишь темнота, она тянет ко мне свои щупальца и сплетает с мутными очертаниями человека рядом. Это придает мне сил на новый вдох, но не больше.
Тянусь к своему свету, но он не реагирует и не слушается. Заражен каким-то безумием. Еще немного и сияние, способное дарить жизнь, превратится в беспощадное цунами, которое уничтожит меня и темноту, что дарит силы на новый вдох.
Нужно вырваться…
— Вериона, — тихий шепот откуда-то изнутри. Странно знакомый мягкий голос.
— Кто это?
— Мой свет в тебе, как и свет сотен других. Меня зовут Элейн. Ты была слишком мала, чтобы помнить мои колыбельные.
— Мама? — горло сжимает тисками.
— Да. Мать, которая не смогла быть с тобой рядом. Мать, которая не смогла защитить дочерей от беды. Ты больна, Вериона. Есть только один шанс спастись. Я здесь, чтобы помочь.
— Какой? — нет сил обижаться, нет сил спорить. Я хочу вырваться на свободу и рефлексия на семейные темы мне в этом не поможет.
— Отдать весь свой свет магу, но в обмен он должен отдать тебе свою тьму. Без остатка.
— И что будет?
— Вирус чумы не убивает магов, он гибнет от переизбытка тьмы. Так Тезериус обезопасил себя и своих помощников. Ты вылечишься, и вспыхнет новый свет. Уже не зараженный.
— Легко. Мне нужен Ричард! — пытаюсь улыбнуться, но сил нет и губы не шевелятся. — Стоп. А что будет с другими? Если еще кто-то заразится? Придется заставить других магов тоже такое проделывать?
— Этот ритуал можно провести только один раз в жизни. Но ты последняя, Вера, в ком еще жил вирус чумы. Ты подцепила его в той деревне много лет назад и, когда твой свет вошел в силу, чума стала сильнее и отравила его. Остальных защищает вакцина архимага, этого достаточно.
— Хорошо. Тогда Ричард. Ричард! — пытаюсь кричать, но бесполезно. Черт. Что же делать?
— Подожди, Вериона. Я должна предупредить, этот обряд, он…
Но я уже не слышу. Кричать. Рваться. Звать. Он должен меня услышать, я знаю, что архимаг рядом. Чувствую его каждой клеточкой наполненного магией неподвижного тела.
— Ричард!
Наконец, он отвечает. Я собираю в кулак все силы, чтобы в нужный момент обхватить его руку и не отпустить до конца…
Рука. Нога. Шевелю тихонько затекшими конечностями, но елки-палки, оно живое! То есть, я жива. Почти как монстр Франкенштейна восстаю из мертвых и первая моя мысль весьма прозаична: “Пить…”
— Пить…
— Сейчас. Осторожно, — встревоженный голос Ричарда.
Архимаг аккуратно смачивает мои пересохшие до боли губы водой. Слизываю с них вожделенную влагу снова и снова. Наконец, открываю глаза. Теперь все вокруг не только переплетение тьмы и агония света.
Бледный Ричард, заросший, как дровосек и осунувшийся. Круглая комната мне незнакома, вокруг какой-то бардак, а я вся провоняла болезнью и потом. Одна радость — шум моря за окном.
— Как ты?
Пытаюсь сесть, он чуть приподнимает подушку и помогает мне принять более-менее пристойное положение.
— Мокро. Грязно. Ужасно.
— Точно! Тебя нужно унести отсюда и переодеть.
Глаза архимага блестят, как у сумасшедшего, когда он подхватывает меня на руки вместе с липким покрывалом и тащит куда-то сначала по винтовой лестнице, а потом по незнакомым широким коридорам.
— Ты грязный, — улыбаюсь, обнимая его за шею. — И колючий.
— Ты жива, — останавливается на секунду и глубоко вдыхает запах моих волос.
Они похожи на сосульки и вряд ли пахнут розами. Но он так спокоен в этот момент и вдыхает с таким удовольствием, что чувствую себя цветком или самым изысканным ароматом дома Шанель. Сжимаюсь вся, с ужасом понимаю, что и сама дышу им. Трусь щекой о ткань мятой рубашки и не хочу, чтобы меня оставляли где-то там переодеваться.
Пользуясь остановкой, он явно отдает несколько мысленных команд замку. Иначе как объяснить, что через несколько минут пути мы заходим в просторную комнату, где нас уже встречают две женщины сорок плюс в белых косынках.
— Я отнесу её в ванную. Помогите леди Верионе вымыться, подготовьте чистую одежду и постель. Это будут её личные покои, — распоряжается Ричард.
Увы, изучить взглядом свою комнату я не успевают. Он плечом открывает дверь и аккуратно вносит меня в соседнюю. Ого, вот это ванная! Здесь целая зала с кучей всего.
В центре огромного пространства настоящий бассейн с четырьмя кранами. Чуть вдалеке три шкафа с какими-то разноцветными бутылочками. На стене мочалки, весьма прозаичные, но их количество и разнообразие форм зашкаливает. В другом углу закрытый шкаф, видимо, там хранятся полотенца и все в таком роде.
Ричард же аккуратно сажает меня на мягкий диванчик у двери и сбрасывает в сторону опостылевшее мне липкое одеяло. Я перед ним в одной ночной рубашке из легкой ткани. Она уже стала сероватой и тоже прилипла к телу. Почему-то чувствую себя голой и ёжусь.