Незнакомка в зеркале
Шрифт:
Ну… может, и не станет. Страшно бросить что-то в желудок, пока нет уверенности, что еда там и останется. Ее так сильно рвало, что мышцы живота до сих пор болели от напряжения.
Вместо этого направилась по коридору в небольшую комнату, которая иногда превращалась в домашний офис, хотя Лизетт редко работала дома. Здесь она выписывала чеки на оплату счетов, иногда раскладывала пасьянс на компьютере, чтобы скоротать время, блуждала по всемирной сети, раз в год передавала по интернету заполненную налоговую декларацию.
Налоги.
Вот
Обретя цель, Лизетт села перед компьютером, поразмыслила, затем встала и отключила модем. Можно ли отследить ее действия через модем? Неизвестно, но осторожность не повредит. Открыла корневую директорию своего диска и нажала на папку «Налоги». Пытаясь защититься от головной боли, тихо бормотала, что просто чистит диск от ненужных файлов. Вот и все. Обычное дело, а совсем не попытка оживить болезненные воспоминания.
Едва увидела документы только за последние три года, как в голове предупреждающе застучало. Лизетт закрыла глаза и мысленно переключилась на шоу, которое накануне вечером смотрела по телевизору, потом на соседскую собаку — мохнатую вредную шавку. Лизетт любила собак, но этот уродец — настоящая заноза в заднице. Намеренно сосредоточилась на песне, которую услышала вчера по радио, от навязчивого мотивчика невозможно избавиться, разве что сознательно начать напевать что-то другое, такое же прилипчивое, чтобы две мелодии аннигилировали друг друга. К ее облегчению, подступающая головная боль исчезла.
Лизетт сделала глубокий вдох и продолжила исследования. Ладно, в папке «Налоги» декларации только за три последних года. Вдруг она просто забыла, что удалила более старые файлы? Не бог весть какое важное событие, так что забывчивость в данном случае ничего не означает.
Затем открыла правый ящик стола и вытащила чековую книжку. Лизетт по-прежнему оплачивала счета по старинке, чеком по почте, а не электронным переводом, потому что так казалось более упорядоченным и безопасным, да и более быстрым, черт возьми. Аккуратные тонкие книжечки с оторванными корешками чеков, отдельно за каждый год из последних двух. За третий год — в черной коробке. Лизетт покопалась на дне коробки и вытащила самую старую книжку.
Это ее почерк? Да, несомненно. Были ли какие-то необычные платежи? Очевидно, нет. Пролистала одну книжечку до конца, затем следующую, тревога усилилась. Регулярно платила по счетам, вот и все. Похоже, никогда не интересовалась внешним миром, никогда не ездила в путешествия, не проявляла вообще никакой активности. «Я всегда была такой клушей?» И хотя было страшно углубляться в подобные размышления, все же отметила: нет, вряд ли. Не вяжется. «Черт, тоскливый образ жизни принадлежит мне не больше, чем чужое лицо в зеркале!»
Осенила еще одна идея: кредитные карты. Лизетт вытащила папку с распечатками платежей с двух карт — American Express и Visa. Перелистывая страницы и
Встала, взяла сумочку и вытащила свою American Express. Выдана три года назад.
Вот дерьмо.
А ведь она не помнит, как подавала заявку и получала эту карту — еще одна часть чудовищной головоломки.
Снова вернулась к отчетности по кредиткам, просмотрела, отмечая, что приобрела. Как и в чековой книжке, ни одна покупка ничего не говорила о ней как о личности, ничего не указывало на ту женщину, которую Лизетт ощущала в глубине души.
Не приобретала ни билетов на концерты, ни каких-либо ювелирных изделий, ни шикарных туфель. Вроде бы даже хорошо, потому что она не помнила, как ходила на концерт, а если купила билет и не пошла, наверняка рассвирепела бы. Ничего выдающегося, финансовые отчеты всегда вызывали тоску, насколько она себя помнила. А вот почему не отражена ни одна покупка боеприпасов…
Внезапная атака застигла врасплох, ударив так жестоко и быстро, и с такой силой, что Лизетт буквально ослепла от боли. Тело затряслось, и она вцепилась в подлокотники, чтобы не упасть на пол. Живот скрутило, чтобы предотвратить приступ рвоты пришлось мысленно забубнить ту навязчивую песенку, что услышала вчера по радио, ту, что ненадолго застряла в голове. Она даже исполнила несколько куплетов — ужасно, потому что невозможно петь эту прилипчивую ерунду. Но да, это был ее голос, именно тот, какой был всегда: слишком глубокий, немного хриплый и совершенно фальшивый. Приятно осознавать, что хотя бы что-то не изменилось.
Когда головная боль стихла до терпимого уровня и удалось взять себя в руки, Лизетт присела на минуту, обдумывая, что еще проверить. Наконец снова подключила модем к компьютеру, дождалась соединения и нажала на кнопку «История» во вкладках, не в поисках чего-то необычного, что выпало из памяти со вчерашнего дня, всего лишь из любопытства, вот и все. Не копалась, ища недостающие два года, просто проглядывала от нечего делать.
Почему она никогда не смотрела выпусков новостей? Сейчас ей глубоко плевать на политику, а ведь когда-то…
Лизетт тут же отбросила эту мысль, еще до того, как организм снова подвергся атаке.
Так, полистаем. Быстро пробежалась по короткому перечню посещаемых сайтов, все так знакомо. Раскладывала пасьянс. Ни одного аккаунта ни в одной социальной сети. Иногда заглядывала на YouTube. И не более того.
Чтобы запрос не навлек еще одно нападение, снова принялась мурлыкать ту же песню, сделала глубокий вдох и в самой отдаленной части рассудка спросила себя… когда я превратилась в зомби?
И чуть не рассмеялась. Иногда коллеги рассказывали анекдоты о предстоящем «зомби-апокалипсисе». Если в них есть хоть доля правды, то она подготовлена лучше большинства людей…