Незнакомый жених

Микша Полина

— Соня, прекрати, ты ведешь себя глупо, только я могу защитить тебя!

Подходит близко.

— Как защитил моего отца?!

В его глазах я замечаю вину, но он ничего не говорит, не оправдывается. Это и к лучшему, потому что смерть ничем нельзя оправдать.

Сажает в машину на заднее сиденье, и когда машина трогается, спрашивает:

— Что произошло в том номере?

— Ты не знаешь?

— Хочу услышать твою версию.

— Диану свою слушай! Я тебе ничего не скажу, — отворачиваюсь к окну.

— Ладно, — отвечает он, а я еле сдерживаюсь,

чтобы не повернуться и не высказать ему все, что о нем думаю. Мне не нужны его оправдания, и все же я надеялась их услышать, потому что глупое сердце рядом с ним бьется чаще. И в глубине души, хочется, чтобы всему нашлось логическое объяснение, но этот гад молчит. А я мысленно даю себе подзатыльников, пытаясь вырвать из сердца надежду.

— Куда ты меня везешь? — Спрашиваю невыдержав, рука начинает болеть все сильнее, и голова немного кружится.

— Мне жаль, что так вышло, — тихо отвечает он, проигнорировав мой вопрос.

— Мне плевать!

Кирилл протягивает ко мне руку, и уже в следующее мгновенье я оказываюсь у него на коленях.

— Соня, мне правда, очень жаль, — смотрит прямо в глаза, удерживая мой подбородок, чтобы я не могла отвезти взгляд.

— Засунь свою жалость, знаешь куда… — С горечью говорю ему, — твой человек … убил моего отца.

От этих слов сердце скручивает сильная тоска, и пара слезинок скатывается по щекам. Потом мной вдруг одолевает злость, и я бью Кирилла по груди, с криками:

— Это ты виноват! Ты его оставил с нами! Как ты мог? Я тебе доверяла…

— Прости, — шепчет он, совсем не сопротивляясь, только руки сильнее сжимает на моей талии, а когда силы кончаются, притягивает к себе и целует. Этот поцелуй получается горьким. Полным сожаления и страдания. Он проводит языком по моим губам, и с тихим всхлипом они открываются, пропуская внутрь. Крепко сжимаю в ладонях его плечи, позволяя целовать меня, но сама не реагирую. В голове всплывают те ужасные картинки. И соленый поцелуй этого парня дарит крошечное утешение.

— Как так получилось? — Спрашиваю я, отстранившись. Хочу вернуться на свое место, но Кирилл не дает, удерживая руками, будто ему необходим тактильный контакт.

— Я пытаюсь это выяснить. Расскажи подробности.

— Что тебе рассказать?! — Голос пропитан горечью, — пришел Ренат, и в наказание за мое непослушание приказал убить отца, Сергей это сделал, а потом отпустил меня.

— Что значит отпустил? — Нахмурился Кирилл.

— То и значит! Сказал уходить, пока ты не пришел.

Он молча задумался, достал телефон и начал набирать сообщение.

— Своей девушке пишешь? — Зло спрашиваю я, пересаживаясь на сиденье, смахивая появившиеся перед глазами черные точки.

— Кому? — Переводит на меня непонимающий взгляд.

— Диане, — пытаюсь сфокусироваться, чтобы увидеть его реакцию, но с каждой минутой это становится все сложнее, — только не говори, что не понимаешь кто это.

— Как ты узнала о ней?

— Это важно?! Она тоже приходила в тот день, выгоняла меня из твоей жизни, — тру глаза рукой, голова становится ватной,

и кажется, язык заплетается, но все равно из последних сил задаю вопрос, — я вот что не понимаю, имея такую «любящую» девушку, зачем ты пристаешь ко мне со своей свадьбой, несешь какой-то бред про наследство… Мне ничего не нужно, просто оставь меня в покое, и живи дальше, с кем хочешь. Зачем я тебе?

Ответа на свой вопрос я так и не услышала, потому что сознание покинуло мою голову. Возможно, я даже не озвучила свою речь до конца, настолько была слабой.

Очнулась, когда за окном было уже темно. Глаза быстро привыкли к полумраку. Осмотревшись, я поняла, что находилась в палате. В обеих руках были вставлены катетеры, по одному текло прозрачная жидкость, по-другому — кровь. Мне делали переливание?!

Сквозь приоткрытую дверь я слышала приглушенные голоса. Не успела понять, кому они принадлежат, как дверь открылась, и в нее осторожно вошел Кирилл, с медицинским халатом на плечах. Заметив, что я очнулась, он тут же развернулся и позвал человека, с которым разговаривал. Это оказался доктор средних лет с серьезными глазами. Он сразу начал задавать вопросы о моем самочувствии, проверять приборы, что стояли рядом.

Кирилл внимательно слушал, находясь в двух шагах от кровати, сканировал своим серьезным обеспокоенным взглядом. А когда врач ушел, сказав, что мое состояние стабилизировалось, подошел ближе, накрывая мою руку своей, слегка сжимая. Сначала я хотела ее вырвать, но тепло исходившее от его ладони так приятно согревало, распространяясь по всему телу, что не хватило сил это сделать.

— Как ты?

— В порядке. Скоро меня выпустят отсюда?

— Завтра. Сегодня мы переночуем здесь.

— Мы?

— Я тебя не оставлю.

— Ты мне не нужен. Уходи.

— Нет, нужен, — садится в кресло возле кровати.

— А как же твоя девушка?

— У меня есть только невеста. И это ты. Диана не была моей девушкой в твоем понимании этого слова.

— Да?! И какое у меня понимание? — Спрашиваю с сомнением.

— Не было цветов, ресторанов, нежностей…

— Ты дарил ей подарки, я видела ее страницу в соцсети.

— Я никогда ничего ей не покупал. Она была моей партнершей. Я платил ей за секс. То, что она показывает общественности мне плевать, — пытаясь это переварить, я нахмурилась, все это для меня так странно, — но вижу, тебе это не нравится, значит, завтра постов не будет.

— Мне все равно, — говорю отворачиваясь.

— Нет, Соня, не все равно. У меня нет к ней никаких чувств, и не было. 2 месяца назад она уехала отдыхать, и я забыл про нее. Вспомнил только в аэропорту, не успел написать ей, как ты убежала, потом было не до нее.

— Больше ты не про кого не забыл?! — Спрашиваю с сарказмом.

— Нет. Поверь у меня никогда раньше не было никаких чувств к женщинам… До тебя.

Не верь! Не верь! Не верь! Твержу я своему сердцу, но оно предательски бьется все быстрее и быстрее, отчего прибор стоящий рядом начинает пикать чаще, выдавая меня с головой.