Незваный друг

Остен Эмилия

– Лаис! Эй, Лаис! – невысокая полненькая блондинка махала рукой. – Вот ты где!

– Она от нас пряталась! – укоризненно произнесла стоявшая рядом другая гостья, высокая рыжая красавица в потрясающем воображение изумрудно-зеленом платье.

– И вовсе я не пряталась, – улыбнулась Лаис, подойдя к ним. Присутствие Энджела словно давило на спину, да и подруги с любопытством поглядывали в сторону Фламбара, так что пришлось его представить: – Мистер Энджел Фламбар, учитель фехтования Джеральда. Леди Фейт Уизерби, леди Кассандра Фитчетт.

– Леди

Уизерби, леди Фитчетт. – Фехтовальщик шагнул вперед и с непередаваемым изяществом склонился к руке сначала одной дамы, потом другой. А затем вдруг добавил вполголоса: – Лестершир, определенно, самое счастливое графство в Англии.

– Отчего же? – блондинка Фейт мило порозовела.

– Здесь живут такие прекрасные дамы, – искренне отвечал Фламбар. Лаис закусила губу, испытав внезапный приступ ревности. За все время пребывания в Джиллейн-Холле Энджел ей и слова не сказал вроде того, что сейчас так легко бросил ее лучшим подругам.

Кассандра, прищурившись, внимательно разглядывала фехтовальщика.

– Так вот тот самый учитель, о котором ты нам рассказывала, Лаис. Если вы фехтуете так же быстро, как расточаете комплименты, за мастера Джеральда можно не беспокоиться. Верно? – она улыбнулась мальчику.

– Мистер Фламбар меня очень интересно учит, – серьезно подтвердил сынишка.

– А еще он умеет рассказывать сказки! – добавила осмелевшая Тамина. – И с ним интересно играть!

– Надо же! – засмеялась Кассандра. – Просто клад. Вы жили в Лондоне?

– Да, миледи, – произнес Энджел, и голос его неприятно сорвался.

– Проводите детей в столовую, мистер Фламбар, – поспешно велела Лаис, подозревая, что больше Энджел говорить не сможет. Учитель взглянул на нее, как ей показалось, с благодарностью, забрал Джерри и Тамину и удалился.

– Какой милый человек, – пробормотала Фейт, провожая его весьма плотоядным взглядом.

– Какой красавчик, ты хотела сказать, – хмыкнула гораздо более откровенная Кассандра. Она раскрыла веер и яростно им замахала. – Ты почти ничего не рассказала о нем, Лаис, а между тем он достоин внимания.

– Он всего лишь учитель. – Графиня не собиралась заострять внимание на Энджеле: это отчего-то было ей неприятно.

– Он всего лишь потрясающий учитель, который держится словно герцог! Ах, какая жалость, что он незнатен. Он ведь незнатен, верно? – Если Кассандра ухватилась за какую-нибудь тему, сбить ее с пути не представлялось возможным.

– Увы.

– Тогда закрутить с ним интрижку не получится, – захлопнула веер леди Фитчетт.

– Касси! – воскликнула шокированная до глубины души Фейт.

– А что я такого сказала? Это ты у нас – замужняя дама, а мы с Лаис, что, конечно же, печально, женщины свободные. – Муж Кассандры погиб в самом начале войны за испанское наследство, продолжавшейся до сих пор, и вот уже семь лет леди Фитчетт вдовствовала. – Поэтому находимся в опасной области.

– Касси, – укоризненно произнесла Лаис, – не стоит.

– Ладно, ладно. Однако если ты собираешься и дальше допускать своего учителя на приемы, берегись: кто-нибудь да падет жертвой его зеленых глаз. Это я тебе говорю, как много повидавшая женщина.

Прием продолжался до часу ночи, после чего довольные гости начали разъезжаться. Лаис прощалась со знакомыми и друзьями, кому-то обещала нанести визит, кого-то приглашала заезжать еще, но сама думала лишь о том, как хочется добраться до постели. Графиню выматывало тягучее чувство: жизнь продолжается, а Роберта рядом нет.

«Что такое смерть? – думала Лаис, много позже идя по коридору и неся подсвечник с тремя свечами. – Что такое смерть, которая отбирает у нас близких людей, навсегда меняет жизнь? Это воздаяние, говорят святые отцы, рай для праведников и ад для грешников, вечное блаженство для одних и неизбежные муки для других, – но все это есть и на земле». Пока был жив Роберт, Лаис обитала в раю. Когда его не стало, ей показалось, что к ней вплотную придвинулся ад. Такой заурядный, бытовой ад, в котором вроде бы все как обычно, и вместе с тем нужно заставлять себя двигаться и дышать.

Детей отправили наверх в десять, и они должны уже давно спать. Лаис зашла в комнату Тамины: дочурка мирно посапывала. Затем графиня открыла дверь спальни Джерри и замерла на пороге.

Слабо горела масляная лампа, Джеральд спал, а рядом с ним, в кресле, уронив на колени открытую книгу, сидел Фламбар. Он тоже спал. На короткий, пронзительно обжигающий миг Лаис показалось, что рядом с Джерри находится Роберт – муж любил вот так засиживаться у сына в комнате и, бывало, дремал в кресле. Тогда приходилось будить его поцелуем.

Мгновение прошло, и Лаис снова смогла дышать. Она осторожно вошла в комнату, поставила подсвечник на стол и приблизилась к креслу. Книга на коленях Фламбара оказалась сборником восточных сказок, одной из любимых книжек Джерри. Как Энджел ему эти сказки читал – шепотом, что ли? Покачав головой, Лаис всмотрелась в лицо Фламбара. В полутьме его черты заострились, под глазами легли темные тени, а полуразвязанный платок на шее сполз вниз, открывая… что открывая?

Лаис внимательно присмотрелась и отшатнулась, коснувшись пальцами губ. Помедлив минуту, она придала своему лицу безразличное выражение и негромко окликнула:

– Мистер Фламбар!

Он открыл глаза мгновенно, будто не спал, и поспешно поднялся.

– Миледи.

– Вы читали Джеральду сказки? – она кивнула на книгу.

– Мастер меня попросил. – Энджел коротко кивнул в сторону спящего Джерри.

– Вы не обязаны были это делать, – мягко произнесла Лаис.

– О, – коротко отреагировал Фламбар, – но мне было приятно.

Что ответить на это, Лаис не знала, и потому махнула рукой, отпуская фехтовальщика.

Уже много позже, лежа в постели и отчего-то не смыкая глаз, хотя ночь уже шла на убыль, Лаис размышляла: может ли она позволить, чтоб ее сыну сказки читал тот человек, на шее которого под платком виден явственный след от веревки?..