Незваный гость
Шрифт:
Попович улыбнулась и сняла очки.
— Митрофан уверял, что есть в вас авантюрная жилка.
— Письмо-то от племянничка доставила?
— А как же! — Евангелина достала из поясного кармашка запечатанный конвертик. — Только там о деле моем ничего не сказано.
Губешкина поддела сургуч кончиком изогнутого жертвенного кинжала.
— Оно и понятно.
«Тетушка Захарочка, — писал Митрофан своим каллиграфическим почерком, — прости меня непутевого, что давно тебя корреспонденцией не баловал. Весь в делах, весь в заботах. Начальство по самую маковку работой завалило. Даже четверти
Пока хозяйка читала, Дуняша накрывала на стол. Сыскарка, заметив опасливые взгляды прислуги, револьвер убрала.
— Значит, Вольская родня? — уточнила Губешкина, сворачивая письмо.
— Седьмая вода на киселе, — кивнула барышня. — Вы уж и думать о нас забыли.
— В столицу зачем приехала?
— Кузена разыскивала. На родине мне оставаться было никак не возможно.
— Скандал?
— Перфектно, — одобрила Попович, не чинясь, налила из самовара, придвинула блюдо с бужениной. — Незамужние барышни обычно от скандалов бегают.
— Несчастная любовь. А про подробности ты говорить не желаешь.
— Ну да. И сам скандал тоже не обсуждаем. Предположим, по официальной легенде, сиротка явилась за пожилой тетушкой присмотреть. В это, разумеется, не поверит никто, а вот в тщательно скрываемые и случайно выясненные обстоятельства бегства — с удовольствием.
— В вашем чародейском приказе все такие хитрые? — усмехнулась Губешкина. — Тогда племяннику карьеру у вас в жизни не сделать.
Геля прожевала кусок буженины и сказала серьезно:
— Митрофан прекрасный секретарь, сметливый, скромный, аккуратный. Может, его взлет не будет молниеносным, но по ступенькам он поднимется основательно.
— Утешай старуху.
— Не вижу тут старух, тетушка, — притворно удивилась рыжая льстица. — Наблюдаю лишь симпатичную женщину и добропорядочную берендийку, содействующую силам правопорядка.
Дунька переминалась у порога, прислушиваясь. Захария Митрофановна велела ей исчезнуть и обернулась к гостье.
— Самое время о содействии поговорить. За какой надобностью в Крыжовень из столицы целого надворного советника отрядили?
Попович сложила перед собой руки, на мизинце правой чернело пятнышко ружейной смазки.
— Надобность прозывается Блохин Степан Фомич.
— Пристав покойный? Так он в начале грудня еще… — Губешкина подыскала подходящее слово, — в петлю полез.
— Берендийские почтовые службы оставляют желать лучшего, — кивнула девушка, — сообщение о его кончине было получено нами только третьего дня. Меня прислали выяснить обстоятельства смерти.
— Целого надворного советника? — недоверчиво переспросила хозяйка.
— У покойного господина Блохина в столице кое-какие связи имелись, в регулярной переписке он состоял. Досадно, но его послание от пятого грудня в чародейский приказ доставили одновременно с вестью о самоубийстве.
Губешкина о персоне, с коей покойник корреспондировал, спросить хотела, но передумала. Меньше знаешь, крепче спишь. Эх, Митрофан, удружил тетушке, ничего не скажешь. Казалось, похоронили пристава за оградой погоста, как самоубийцу и положено, да и забыли. Ан нет, вон оно как. Чиновник седьмого класса, это вам не ежик чихнул. Девка неглупая, с револьвером управляется, слова правильные говорит. Но девка. Небось если б в столицах к Блохину с большим вниманием отнеслись, мужика бы прислали. А Геля эта что? Ну поживет с неделю, носик свой любопытный куда-нибудь сунет, да и отбудет восвояси. А Захарии за помощь — почет и благодарность, да, может, Митрофану по службе вспоможение малое.
— Понятно, — протянула наконец старуха, вызвав у собеседницы грустную и не относящуюся к разговору улыбку, будто это «понятно» о другом человеке ей напомнило. — Спрашивай, Евангелина Романовна, обо всем без утайки тебе поведаю и обо всех.
На столе будто по волшебству появился блокнотик в кожаном переплете, а в руке надворного советника — свинцовый карандашик.
— Погоди писать! — Хозяйка откинула крышку резного ларца. — Давай для начала на тебя картишки раскину, барышня Попович. А ну колоду сдвинь, да не этой рукой, левой, к себе… правильно. Сейчас тебе провидица Зара всю правду скажет, что было, что будет, чем сердце успокоится.
Начальник чародейского приказа Семен Аристархович Крестовский смотрел на соломинку в своей руке с таким видом, будто она в любой момент могла выстрелить.
— И у тебя длинная, — сообщил Эльдар, глядя в пространство, — значит, в Крыжовень ехать Геле.
Я кивнула, сжала кулак, разламывая свою соломинку, и бросила сор под столешницу, в корзину для бумаг.
— Судьба, — пожал плечами Иван Иванович.
Чардеи! (Никак не получалось от Вольского просторечия окончательно избавиться, вот я их так мысленно и называла — чардеи.) Каждый из них в этой жеребьевке подколдовывал, к гадалке не ходи. Но, к счастью, против простого шулерства колдовства еще не изобрели. Только и требовалось самой банк держать, то есть четыре абсолютно одинаковых соломинки в кулаке, да позволить коллегам прежде меня вытащить.
— Значит, так, сыскарики, — сказал Крестовский деловито, — жребий этот мы сейчас обнулим, и назначим…
— Протестую! — перебила я начальство. — Вы, шеф, своим обнулением выказываете обидное недоверие своей подчиненной.
— И что? — сверкнул Семен синими глазищами.
Взгляд я выдержала и даже не разревелась.
— А то, ваше превосходительство, что прочие ваши подчиненные могут начать то же самое выказывать. Правильно-де, нечего женщин в провинцию откомандировывать, не женское это дело. А от этого всего шаг до мысли, что в приказе слабому полу не место. Мысли, заметьте, крамольной, высочайшему указу нашего императорского величества противоречащей.
Уголком глаза я заметила недоверчивое внимание, с которым на меня уставились Зорин с Мамаевым. Мой верноподданнический тон обмануть их не мог.
— Уж не собираетесь ли вы, Евангелина Романовна, — сказал Крестовский самым неприятным своим голосом, — в следующем пассаже упрекнуть меня в том, что-де не умею службу от личной жизни отделять?
Честно говоря, подобная тирада у меня к финалу была припасена, так сказать, на погоны. Поэтому я замотала головой, выражая на лице незамутненную придурковатость, столь ценимую любым начальством: