Незваный гость, Джейн Анна

Незваный гость

на обложку

Джейн Анна

Шрифт:

— Почему ты о нем не говорил? — требовательно спросила я у Смерчинского уже в нашей спальне. Его синие глаза весело сверкали.

— Понимаешь, Маша, — осторожно начал он, положив мне обе руки на плечи. — Есть вещи, которые забываются. Вот ты рассказывала мне, что твоя подружка из садика, из группы «Ягодка», родила тройню на третьем курсе?

— А? — удивилась я, не понимая, к чему он клонит. — Кто? Вика? А, ну, да, — припомнила я.

— Ты мне об этом не сказала, — укоризненно покачал головой парень. — Почему?

— В смысле? А должна была? — сощурила я глаза. — Смерчинский, причем тут это?

— Ну, так

почему? — не отставал Денис и подул мне на волосы.

— Я забыла, а ты меня ни о чем таком и не спрашивал, — раздраженно ответила я.

— Понимаешь, со мной произошло то же самое, — ослепительно улыбнулся он, притворяясь ягненком.

— Да ты что! Забыл, что музыкант из группы, которую обожает твоя девушка, любимая, между прочим, — твой дружок детства?

— Бурундучок, ну что ты так орешь, — поморщился Дэн, хотя видно было, что наша словесная перепалка и мои эмоции, которые я не в силах была сдержать, доставляют ему удовольствие.

— Я не ору, — понизила я голос и воровато оглянулась на дверь, — я возмущаюсь! Во мне просто переизбыток возмущения! Как ты мог! Не сказать мне!

Я попыталась потрясти его за плечи, но в результате мы рухнули на кровать, и я оказалась сверху — ну или мне позволили это сделать. Торжественно расхохотавшись, я оперлась на ладони и нависла над Смерчиком — кончики моих волос касались его скул и линии подбородка. Сердце забилось чаще. Наверное, от умиления. А воздух стал плотным, и дыхание стало чуть тяжелее — у нас обоих.

Ты мой, Смерчинский. Только мой — и точка. А если кто-нибудь попробует тебя забрать — не отпущу, клянусь.

— Машенька, я просто хотел сделать тебе сюрприз, — признался парень, спокойно глядя на меня, приподнялся немного и вновь первым поцеловал меня, уверенно положив ладонь на затылок.

Верх над ним я удерживала всего лишь пару минут, но отдавать инициативу не желала, поэтому нам пришлось разделить ее поровну.

А потом мы долго спорили, кто пойдет и выключит свет, и даже играли в «камень, ножницы, бумага». Стоит ли говорить, что я проиграла?

Счастливчик…

Зато я складываю на него ноги.

Кезон оказался невозможным типом.

Вернее, так: Кезон был и оставался для меня кумиром, профессиональным и талантливым музыкантом, а вот Кирилл… Он оказался странным человеком с невероятной тягой к шуточкам и сомнительного вида развлечениям. Наверное, все творческие люди со странностями, но у Кирилла их количество просто зашкаливало. Честно говоря, иногда его хотелось просто удушить за очередную выходку. Или хотя бы спрятать в темной спаленке, закрыть на три замка и выразительно прочитать ему за дверью известное стихотворение Иосифа Бродского: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…». Иначе его невыносимые шуточки могли достать до такой степени, что кто-нибудь захотел бы его удушить.

Честно, я не знаю, каким ангелом нужно быть, чтобы вытерпеть все его шутки и приколы.

Нет, Кирилл не оказался плохим человеком, злым, подлым или лицемерным — так, если самую малость, но оригинальности, в первую очередь — в своем отношении к людям, у него было не занимать. Конечно, как у человека искусства, вокруг него клубилась своя особенная энергетика, свое обаяние: то мягкое, плавное, едва заметное, как свечение, то дикое, обжигающее, как ярый огонь, —

именно поэтому он и мог «зажигать» других. И вместе с другими музыкантами Red Lords он зажигал целые стадионы, с легкостью поднимал с колен и вновь ставил на колени, заставлял души взмывать к солнцу и возвращаться обратно напоенными его музыкой. Он был артистом, профессионалом, этаким аристократом от рока, чудовищным романтиком и обаятельным циником. Черт возьми, да он был, в конце концов, человеком, который не боялся выступать перед многотысячными аудиториями! И не только выступать, но и удерживать внимание, дарить радость и заставлять слушать себя.

Однако в быту… В быту, в обыденной жизни это был совершенно ужасным человеком. И дело вовсе не в том, что Кирилл мог разбросать вещи, или навести по своему разумению порядок, который, как черная дыра, заглатывал куда-то все самое нужное, или случайно сказать такие слова, которые были подобны ментальным лезвиям — втыкались в душу и резали легко, как масло. Дело было в том, что он постоянно развлекался.

Шутил.

Подтрунивал.

Смеялся.

Глумился.

Прикалывался в совершенно странной несмешной манере, имея при этом привычку приговаривать, какие смешные у него шуточки и какой он веселый тип.

Иногда его шутки перерастали в издевательства — по-другому я не могла назвать его выходки, которые он совершал с милой, наигранно безобидной улыбочкой.

Я не сразу познала, что за чудовище поселилось у нас в квартире, наивно полагая, что тот, кого я несколько лет обожала, не может быть таким…. Таким ненормальным!

Все началось постепенно — Кезон словно давал время привыкнуть к нему.

Утро первого дня, когда он гостил у нас, не было выдающимся. Мы с ним встали поздно, а вот ранняя пташка Дэн, которому на сон хватило и трех часов, поднялся на ноги ни свет, ни заря, успел куда-то съездить по делам, зарулил в магазин на своем новеньком «Выфере» — он оставался верным мотоциклам марки Hohda, вернулся и успел приготовить легкий завтрак. Мне прямо даже неловко стало, впрочем, о неловкости я часто быстро забывала.

За завтраком мы болтали, шутили, смеялись, а я попутно строчила эсэмэс подружкам с более чем настойчивым требованием угадать, кто находится у меня в гостях. Никто, конечно же, не угадал, а, самое обидное, не поверил.

Mari-mari:

Так знаете, кто у нас в гостях?! А?!

Mandarinka:

Боже, ну кто?:/

Lida:

Говори уже

Inga:

У тебя гости, Маш??? А кто?!:))) А где Дэн??? Он мне нужен! ^^

Mari-mari:

Зачем тебе мой Денисочка? =_=

Inga:

Парню моей кузины нужно срочно достать переводчика с хинди!!!