Нф-100: Счастливчик
Шрифт:
"Салон? О чем она?!"
Вернувшись в номер, он валялся на кровати уставясь в зеркальный потолок. На белых простынях лежал загорелый, коротко стриженный блондин, в алых купальных трусах с тоскливой миной на лице.
"Что я здесь делаю??! Скорей-бы подняться на корабль и помахать Терре рукой!"
Ева вернулась и не одна.
Две девушки в униформе горничных вкатили вешалку с одеждой в чехлах. Следом важно вошел молодой человек в узких желтых брюках и рубашке такой пестрой, что неприятно было смотреть. У незнакомца огромные зеленые очки и синие волосы. Губы молодого человека покрывала черная краска или помада, а в носу был вдет серебряный колокольчик. Колокольчик звякал то и дело.
Волосы Евы стали светлее, длиннее раза в два и завились такими локонами, что изменили ее лицо, просто неузнаваемо.
– Милая, кто это?!
– Это - Роб-стилист. Ты должен тоже выглядеть хорошо.
"Как он??!"
– Зачем?!
– У меня вечером прослушивание в Ла Скала и ты меня сопровождаешь.
Третья глава.
Радостная, возбужденная Ева в пышном голубом платье с обнаженными плечами и мрачный, на грани срыва Лаки, одетый в странный черный костюм, именуемый фрак, вышли из прохлады отеля в горячие объятия, начинающегося вечера.
– Как мы поедем?
– Господин Льюис. Госпожа Сорвино. Лимузин вас ждет.
– Тут же нарисовался служащий отеля со слащавой улыбкой на смуглой физиономии.
Лимузин оказался древней, черной, сверкающей машиной на колесах. Неимоверно длинной, но внутри очень комфортабельной. В салоне оказалось прохладно, и Лаки перевел дух. Самое удивительное-у машины имелся пилот-любезный парень в черной фуражке и черном костюме при галстуке.
– Удобно ли вам? Сеньор? Сеньора?
– Удобное кресло, спасибо.
– Отозвался Лаки, ерзая на бежевом кожаном сиденье. Ева взяла его руку в свои. Ее руки показали Лаки ледяными.
– Можем ехать?
– осведомился шофер.
– Да и побыстрее-попросила девушка.
Лимузин вырулил от отеля и помчался по пустынным улицам города. Прохожие на тротуарах попадались, а вот других машин не было. Туристы перемещались по городу на флайерах или пешком, а местных жителей здесь было ничтожно мало.
Порой этот город казался Лаки декорацией-нарисованными на холстах фасадами. Слишком чисто, элегантно и тихо здесь было. Терране предпочитали жить не в городах, а на свежем воздухе в собственных домах. Лаки видел старое видео и мог сравнить.
Когда-то на этих улицах бурлила жизнь. Толпы людей, улицы забитые автомобилями...
– Я так волнуюсь.
– Призналась Ева.
Колье на шее и серьги в виде крохотных миниатюрных люстр искрились бликами драгоценных камней.
Измученный примерками, Лаки вначале и не обратил внимание на это великолепие.
"Когда она это приобрела?"
Поездка не заняла много времени. Возле серого здания с колонными, ярко освещенного фонарями, лимузин остановился.
– Я буду ждать вас здесь, сеньор, сеньора.
– Сообщил шофер, придерживая дверь салона.
Служащий в красном одеянии уже открыл перед ними огромные тяжелые двери.
Пожилой господин встретил их в прохладном высоком здании, рядом с широкой лестницей.
– Госпожа Сорвино, мы ждем вас. Прошу.
Лаки остался один, но не надолго. Брюнетка в облегающем бордовом платье появилась как из - под земли.
– Господин Льюис, я вас провожу. Меня зовут-Стефани.
– Очень приятно.
Девушка взяла Лаки под руку и, пройдя лестницами и коридорами они оказались в комнатке с большим окном, обитой красной тканью.
– Ваше место, господин Льюис. Что-то желаете?
– Благодарю вас. Ничего не надо.
Девушка поклонилась и вышла.
Лаки подошел к окну, перед которым стояли два удобных на вид кресла и понял что он одной из лож третьего яруса. Внизу безлюдный партер, справа сцена с алым занавесом. Напротив изогнутая стена с подсвеченными изнутри ложами, такими же как эта. Алое и золотое кругом, куда не посмотри. Сверкающие люстры под потолком и тихий, ровный шум и странное пиликание вразнобой. В яме перед сценой Лаки увидел множество людей с музыкальным инструментами.
"Так это же живой оркестр!" Он сел в кресло и во все глаза принялся разглядывать это необыкновенное зрелище-театр с живым оркестром. Он даже забыл про неудобный и тесный фрак, про галстук давящий шею. Все было невероятно красочно!
Потом появились в партере, перед оркестром, несколько мужчин во фраках. Заняли места в первом ряду. Настала тишина. Седой мужчина во фраке среди оркестра взмахнул руками, и музыка грянула как молния с небес!
Занавес дрогнул и в центре сцены появился молодой человек во фраке. Он запел на незнакомом Лаки языке. Казалось, что он поет только для Лаки и так близко! Голос парил под сводами древнего театра и трогал какие-то струны в душе. Музыка вторила ему. Печаль и страсть...Голос пронзал Лаки насквозь. Волнующие ощущения длились не долго. Смолк голос, и смолкла музыка.
Певцы и певицы выходили один за другим и пели на том же языке песни странные и звучные, от которых вибрировало, кажется и само сердце в груди.
Потрясенный и покоренный мощью пения и пронзающей чистотой музыки, Лаки не сразу узнал Еву, когда настал ее черед.
Музыка зазвучала, а потом включилась Ева и все вместе создало гармонию, о которой Лаки и не догадывался до сих пор.
Он слушал ее пение не ушами, а сердцем и оно сжималось в сладкой истоме...
– Время сказать прощай...
– только эти слова понимал Лаки, потрясенный и очарованный до глубины души.
Его женщина, его Ева превратилась здесь, на сцене древнего театра в ангела и ангел пел о чем-то невероятно трогательном для души и сердца. Его женщина, телом которой он наслаждался, с кем делил постель, и жизнь вдруг как в результате чьего-то волшебства превратилась в небесное создание с дивным, неземным голосом...
Когда она закончила петь, он ощутил влагу на глазах и удивился этому. Слезы?!
Следующего певца он практически не слышал, ошеломленный своей реакцией на пение.
Дверь отворилась и вошла Ева, шурша своими объемными юбками. Он поднялся ей на встречу. Она была чудо как хороша. Глаза блестят как бриллианты в колье и грудь волнуется.