НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 17

Медицина… Самая гуманная сфера человеческой деятельности. Должно быть, само понятие гуманизма родилось тогда, когда первый человек наложил первую повязку раненому или больному соплеменнику. В жизни каждого бывают моменты, когда мы смотрим на врачей с мольбой и надеждой, страстно желая, чтобы они обладали волшебной силой. И действительно, современная наука творит

чудеса, о которых не смели и мечтать несколько десятилетий назад. Впрочем, почему же не смели? Мечтать смели. С древнейших времен люди мечтали о философском камне, эликсире бессмертия, мертвой и живой воде, которая мгновенно сращивала бы переломы и затягивала раны…

В наше время, в век НТР, функции сказки приняла на себя фантастика. А фантастика легко может реализовать любые мечты Не будем даже говорить об универсальном средстве от рака или выращивании недостающих конечностей — для фантастики это элементарно. Фантастика может вырастить неотличимую или даже улучшенную копию человека из одной клетки его тела. Фантастика может… но к чему перечисления? В каждом из рассказов, включенных в этот выпуск НФ, читатель найдет какое-нибудь новое, невиданное средство или чудесный способ лечения.

В этом сборнике издательство знакомит советских читателей с западными фантастами, пишущими на медицинские и биологические темы. Никто из этих писателей не сомневается, что наука в будущем достигнет неслыханных высот, и, казалось бы, что и людям будущего, которым не грозят никакие болезни, никакие физические страдания, и от которых отступает даже сама смерть, остается только жить и радоваться.

Но уже с первых рассказов мы замечаем, что радости в них, прямо скажем, маловато. Напротив, с каждой страницей усиливается и усиливается ощущение тревоги, ощущение неустроенности и беззащитности человека в окружающем его страшном мире. В руках у людей могущественные силы, но это не прибавило им счастья ни на капельку, более того, эти силы щедро добавляют свою долю в и без того переполненную чашу страданий людей, живущих в обществе наживы и потребления.

Но это же парадокс! Что, кроме счастья, может принести людям, скажем, тот же пресловутый антираковый препарат, о котором грезят миллионы людей? Вот он и открыт… в рассказе Т.Стэрджона «Дело Верити». Однако в «дело» вмешивается могущественная фармацевтическая компания, которой, да и не только ей, по многим причинам невыгодно выпускать общедоступное, дешевое лекарство. Еще один вариант патента, положенного под сукно Ситуация, которая не раз встречалась в действительности. Фантастическое средство понадобилось автору лишь для того, чтобы обострить ее, чтобы еще резче показать антигуманность системы, при которой забота о здоровье и счастье людей проявляется лишь в той мере, в какой она может способствовать увеличению доходов соответствующих фирм.

Из множества отвратительных видов бизнеса бизнес, спекулирующий на здоровье, на мучениях людей, может быть, самый отвратительный. Этой теме посвящено немало рассказов сборника, но наивысшей, прямо-таки звенящей силы она достигает в «Торговцах болью» американского писателя Р.Силверберга. Популярная телепередача «Кровь и внутренности»! Непосредственная трансляция человеческих мук! Репортаж об ампутации ноги без анестезии! Сюжет Силверберга может показаться чудовищной гиперболой, но разве мы не знаем, какой мутный поток самых жутких насилий, зверских убийств, нечеловеческих пыток выплескивается на головы зрителей с теле- и киноэкранов капиталистических стран? Разница пока в том, что сегодня еще показывают пытки и убийства по большей части не настоящие, сыгранные… Впрочем, при репортажах с места военных действий не стесняются уже и сегодня.

Но, может быть, в столь мрачной картине виноват составитель, тенденциозно отобравший рассказы для сборника? Здесь представлено шестнадцать рассказов, по большей части написанных крупными, хорошо известными и советскому читателю, зарубежными фантастами, такими, как Р.Брэдбери, С.Корнблат, Г.Гаррисон, У.Моррисон, У.Тенн… Стоит сравнить рассказы из этой книги с другими их произведениями, как мы увидим, что ни о какой тенденциозности не может быть и речи, что настроения, которыми они проникнуты, не случайны — напротив, их можно считать доминирующими для западной фантастики.

Общество, которое они изображают, проецируя в будущее пугающие их черты сегодняшней жизни, извращает все нормальные человеческие чувства, стремления, цели. Талантливый химик синтезирует снадобье, переворачивающее вверх дном ощущения живых существ, которые начинают, например, стремиться к боли («Версамин» П.Леви), а мультимиллионер может присвоить не только выдающееся открытие, но и целую планету, чтобы попытаться утвердить на ней свое страшное, эгоистическое бессмертие («Во веки веков и да будет так!» Р.Блока). Не случайно заперлись в своих квартирках апатичные обыватели и глотают транквилизаторы, чтобы найти утешения в забвенье, в иллюзиях, или бегут к психиатрам, которые могут им помочь, только если сами станут слепыми и глухими, дабы не видеть несовершенств мира, о чем в несколько символической форме написал Р.Брэдбери.

А может быть, лучше всего совсем отключиться, заснуть, надолго, на много лет, как это происходит в рассказе Ф.Гарсиа Павона «Переполох в царстве Морфея»?

При всей несхожести масштабов этот рассказ приводит на ум сравнение с киноповестью Леонида Леонова «Бегство мистера Мак-Кинли», в котором использован сходный фантастический ход, и даже изображение «морфилок» у Ф.Гарсиа Павона очень напоминает леоновские сальватории. А вот финалы произведений разительно несхожи. Памфлет советского писателя зовет людей не бежать от действительности, не прятаться от нее, а бороться, биться за улучшение жизни сейчас, сегодня, каждому. Какое право мы имеем перекладывать эту задачу на потомков?

При том здоровом заряде злости, даже ненависти к миру дельцов, уродующих человеческие души и тела, который мы находим в произведениях прогрессивных зарубежных фантастов, в общем-то, даже странно, как редко они приводят своих героев к бунту, к активному сопротивлению, к попыткам взять свою судьбу в собственные руки, хотя, конечно, не все рассказы окрашены трагическим колоритом. Можно найти в них и шутку, и улыбку, можно найти в них образы простых парней — как правило, это труженики, будь то космонавты или ученые, — которые готовы подставить свое крепкое плечо, чтобы спасти ближнего из беды. Особенно хорош рассказ Г.Гаррисона «Отверженный». Просыпается чувство порядочности у старого, опустившегося доктора из рассказа С.Корнблата «Черный чемоданчик». Не сдались и персонажи уже упомянутого «Дела Верити», они все-таки собираются подарить антираковый препарат людям. Однако здесь можно усомниться в обоснованности оптимистического финала. Как-то не верится, чтобы компания спокойно взирала на действия наивных изобретателей Мы знаем, слышали, читали о том, сколько существует способов, чтобы заставить строптивых умолкнуть…

Не видя или не зная реальных средств борьбы, западные фантасты часто взызагат к помощи извне, к добрым космическим пришельцам. Лишь им удалось досыта накормить безработного, правда, несколько необычным способом («Перевалочная станция» У.Моррисона).

В связи с этим особо стоит поговорить о рассказе У.Тенна «Недуг». Конечно, под «недугом» подразумевается совсем не та болезнь, которая поразила участников международной экспедиции на Марс. Да она оказалась вовсе и не болезнью. Недуг, в представлении автора, поразил человечество, неуклонно сползающее к истребительной войне, несмотря на все попытки предотвратить самоубийство. Предупреждение об атомном безумии — один из центральных мотивов англо-американских фантастов, рассказ У.Тенна для того и написан, чтобы еще раз утвердить люди всех стран должны и могут жить в мире и дружбе. Нельзя не отметить ту несомненную симпатию, с которой английский автор обрисовал русских космонавтов. Их вовсе не мучат комплексы подозрительности, от которых никак не могут избавиться американцы. По мысли автора, потребовалось вмешательство каких-то внеземных сил, чтобы духовно переродить всех запуганных, колеблющихся, подозрительных. Пусть так. Однако мне кажется, что если бы У.Тенн написал свой рассказ после реального полета «Союза» и «Аполлона», может быть, рассказ бы выглядел несколько иначе, и оснований для оптимизма у автора было бы больше.