НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 25
Шрифт:
— Мой читатель! — объявляет Писатель значительно. — Узнал!
Проводник и Профессор смотрят на него — на его небритую грязную физиономию, на огромный синяк вокруг правого глаза, на окровавленную тряпку, съехавшую на лоб, — смотрят, а потом, не говоря ни слова, надолго припадают к своим кружкам.
— Нет, — говорит Проводник. — Это не выпивка, ребята. Я сейчас жене позвоню, у нее десятка оставалась. Пусть принесет.
Писатель удерживает его за рукав.
— Какая там десятка? Да я сейчас в любую редакцию позвоню…
Проводник отстраняет его.
— Уймись… Я угощаю, а не ты. Сиди.
Он подходит к автомату, набирает номер, и в этот момент видит через окно жену, которая идет в сторону кафе. Он вешает трубку и возвращается к столику.
Она подходит к столику и говорит мужу:
— Ну, что ты здесь сидишь? Пошли!
— Сейчас, — говорит он. — Ты присядь. Присядь с нами, ты что, торопишься?
Она охотно садится, берет его за руку и обводит взглядом Писателя и Профессора.
— Вы знаете, — говорит она, — мама моя была очень против. Он же был совершенный бандит. Вся округа его боялась. Он был красивый, легкий, как… А мама говорила: он же сталкер, он же смертник, он же вечный арестант… и дети. Вспомни, говорила она, какие дети бывают у сталкеров… А я даже с ней не спорила. Я и сама все это знала: и что смертник, и что арестант, и про детей. Только что я могла поделать? Я уверена была, что с ним мне будет счастье. Я знала, конечно, что и горя будет много, но я подумала: пусть будет лучше горькое счастье, чем серая жизнь. А может быть, я все это уже сейчас придумала. Тогда он просто подошел ко мне и сказал ласково: «Слушай, пойдем со мной!» И я пошла. И никогда об этом не жалела. Никогда. И плохо было. И страшно было. И стыдно было, и все-таки я никогда об этом не жалела и никому не завидовала. И он тоже не жалел и не завидовал. Просто судьба такая. Жизнь такая, мы такие. А если бы не было в нашей жизни горя, то не было бы лучше. Хуже было бы. Потому что такого счастья тоже не было бы, и не было бы надежды. Вот, А теперь нам пора. Пойдем, Мартышка там одна.
Они встают.
— Это вот мои друзья, — говорит Сталкер. — А больше у меня пока ничего не получилось…
Они уходят, а Писатель и Профессор смотрят им вслед.
ВИКТОР КОЛУПАЕВ
«Толстяк» над миром [1]
1
Разведывательный крейсер «Толстяк» приближался к планетной системе.
— Есть ли новые данные? — спросил Стратег, захрустев ремнями мундира.
1
— Новые данные подтверждают старые данные, — ответил Звездочет. Уровень радиоизлучения системы непрерывно повышается. Еще две-три минуты и мы поймем: шумит само Светило или какая-либо из его планет.
— И что это будет означать?
— Если излучает Светило, то в скором времени возможен взрыв, — ответил Звездочет. — Если же Планета, то это неопровержимо докажет, что на ней обитают разумные существа.
— Хм… цивилизация… Сколько раз мы предполагали наличие разума на других планетах, но ничего пока не нашли. — Стратег задумчиво потер ладонью подбородок. — Что скажешь, Тактик?
— Как только приборы подтвердят, что радиоизлучение идет с Планеты, на «Толстяке» будет объявлена тревога нулевой степени, — ответил Тактик.
— Хорошо.
Стратег встал и прошелся по отсеку управления, затем взглянул на песочные часы.
Звездочет нагнулся над самописцем, регистрирующим радиоизлучение неизвестной планетой системы. Пера вычертило горбушку, сделало два прочерка и наконец выдало огромный импульс.
— Есть! — радостно воскликнул Звездочет. — Третья планета!
— Так что это означает? — спросил Стратег.
— Эти означает, что на третьей планете существует высокоразвитая цивилизация, — вытянулся Советник. — Необходимо записать эти радиосигналы и попытаться расшифровать их.
— Так займитесь этим! — нетерпеливо заметил Стратег и недовольно посмотрел на Тактика.
Тот поспешно схватил микрофон.
— Объявляется тревога нулевой степени! Произвожу проверку. Шкипер!
— «Толстяк» идет точнехонько к третьей планете!
— Канонир!
— Все бомбарды заряжены чугунными ядрами!
— Оружейник!
— Все арбалеты заряжены лучами повышенной убойной силы!
— Умелец!
— Все системы крейсера работают нормально, в точно заданных режимах!
— Лекарь!
— Лазарет готов к принятию раненых!
— Бунтарь!
— Начал расшифровку радиоизлучения!
— Дурашка!
— Согласно вашему приказу отбываю наказание в карцере!
— Стряпух!
— Накрываю в кают-компании стол на тринадцать персон!
— Неприметный…
— Я-я-а-а… — тихо зашелестело на корабле.
Тактик довольно шмыгнул носом. Теперь, когда Планету уже можно было видеть в обзорном экране, командование «Толстяком» переходило из рук Стратега в его, Тактика, руки. Стратег теперь мог давать только самые общие указания.
Команда «Толстяка» приготовилась к встрече с неизвестной цивилизацией.
2
— Прямо по курсу неизвестное тело! — доложил Шкипер.
Стратег зевнул, опустился в кресло, еще немного поскрипел ремнями мундира и заснул.
— Бомбарды к бою! — приказал Тактик.
— Есть бомбарды к бою! — с залихватской веселостью ответил Канонир.
— Тактик! — крикнул Бунтарь. — Удалось расшифровать одну фразу!
— Мы им пошифруем! — пообещал Тактик. — Ну что там у тебя получилось?
— «Милости просим!»
— Какой еще милости?! — не понял Тактик.
— Планета непрерывно излучает фразу: «Милости просим!»
— Ах, Планета! Уже милости просят! Прекрасно. Они у нас еще не этого запросят…
— Тактик, они не милости у нас просят. Они милости просят пожаловать к ним в гости!
— Не понимаю. Просить милости — это просить милости. Может, мы и смилостивимся. Это зависит от того, как они поведут себя.
— Тактик, ты совершаешь ошибку!
Тенью мелькнула в отсеке управления фигура Неприметного, на мгновение замерла возле Тактика и снова скользнула в открытую дверь.
— Бунт! — взревел Тактик. — На вверенном мне крейсере не позволю! Оружейник, препроводи Бунтаря в карцер!
— О, Пустынный Космос, — вздохнул Оружейник. — Каждый день одно и то же. Уж и поселили бы его там навечно.
— Разговорчики, Оружейник!
— Да слушаю, слушаю… Препровожу… Не впервой…
— Тактик, — успел крикнуть Бунтарь, — они наверняка хотят вступить с нами в контакт. Не ошибись!
— Посиди, остынь, — посоветовал Тактик. — Мы с ними в такой контакт вступим, что только дым пойдет!