НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 30
Шрифт:
Из пузатой кабины выбрались двое — военный и гражданский. Двое местных встречали их в промежутке между машинами. Степка не рассмотрел встречающих — мешал кузов автомобиля.
Приезжих он видел хорошо: майор, затянутый «в рюмку», с крупным, красивым лицом, в гражданский — невысокий, в приметной блестящей седине, приметном темно-сером костюме и с начальственной постановкой головы.
Все налюбовались встречей, грузовик загудел, и пятидесятый раз за этот нескончаемый день Степан увидел проклятый жест — двумя руками за сердце разом: два человека, четыре руки…
Он забился в свой
В машине оставался один попутчик. Остальные сошли у Синего Камня. Это был маленький голубоглазый старик, пряменький, с высоким выпуклым лобиком и смешным ртом. Нижняя губа — сковородником, как у Валерки, когда он собирается взвыть белугой. Степка не видел его прежде, потому что старичок был деревенский и прямо из деревни пришел и нанялся охранником на телескоп. По дороге от Синего Камня он с большими подробностями рассказал, какой он раньше, в деревне, был здоровый и как его две войны не пробрали, а сидячая работа прошибла так, что он четыре недели пролежал в районной больнице. Он от хохота наливался кровью, вспоминая, как ему «питание непосредственно к койке подвозили, на резиновом ходу».
Так он болтал, тараща озорные глаза, а Степка думал о своем и, казалось бы, совершенно не слушал. Когда же старичок спросил, зачем «мадемазель» едет к телескопу, Степка вдруг брякнул:
— Посылку везу, дедушка.
— За делом, следовательно, — отметил старичок. — Для кого посылка?
— Для Портнова Вячеслава Борисовича, — снова брякнул Степка.
— Зна-атный человек! — восхитился попутчик. — Зна-атный!.. А что в посыпке содержится?
— Не знаю, — сказал Степка. — Мое дело передать.
Он рассчитывал, что дед, как охранник, проведет его к Портнову. Старичок был, несомненно, не из тех — смеялся весело, тонко, заливисто и очень смешно распахивал большой рот с крепкими черными зубами. Те смеялись грубо, коротко. Как лаяли.
— Передашь, передашь, вот сейчас и передашь, — болтал попутчик. — Считай, приехали… Постовой позвонит, Портнов подошлет на проходную Зойку-секретаршу, получишь шоколадку — и лататы… Михалыч! — завопил он прямо из кузова охраннику, стоящему у ворот. — Михалыч, тута мадемазель с посылкой к Портнову!
Степка смотрел на носки своих ботинок. Влопался! Ясное дело, он не собирался сдавать чемодан с оружием одному из тех. Он хотел под видом посыльной пробраться к Портнову, а еще лучше — к профессору Быстрову, директору, А теперь что? Говорить, что пошутил, то есть она пошутила, и никакой посылки нету? Или требовать, чтобы его самого провели к Портнову?
Он сидел в машине, пока водитель его не шуганул. Соскочил. Пистолеты брякнули в чемодане. Дед-попутчик суетливо отряхивался. Охранник от ворот пробасил:
— Я-то думал, ты с внучкой приехал. Здоров?
— Э-э! Была у собаки хата… — затарахтел старичок.
— Завелся, — сказал охранник. — Ступай в дежурку, Прокофьев… Устав тебе прочтут… новый. Ха, ха…
Степка, наверно, побелел: он-то знал, какой «устав» прочтут веселому старичку в дежурке. Охранник несколько секунд смотрел на него с мрачным интересом.
— Кому привезла?
Степка пожал плечами, выгадывая время.
— А ну покажи. — Охранник протянул руку за чемоданом.
Степка отошел на два шага.
Охранник ухмыльнулся и, наклонив голову, стел смотреть на странную девчонку. Степка решительно выдержал его взгляд, но был готов удрать в любую секунду. Догони меня, попробуй… Михалыч пожал плечом, сплюнул и показал на ворота:
— Беги вон, налево, в лабораторный корпус, по лестнице на второй этаж и налево до конца. Портнов ждет.
Степка пошел. В ворота и налево по бетонной чистой дорожке, по расплывчатым полосам тени, падающим от стальных ферм телескопа. Он шел в проклятой юбке, и нельзя было сунуть руки в карманы, и сзади, от ворот, на него смотрел мрачный Михалыч. И невозможно было догадаться, кого или чего ждет Портнов. Совершенно свободно неведомое нечто, умеющее гипнотизировать людей за долю секунды, владеющее бластерами, зелеными радиостанциями-«слизняками» и прочей дьявольщиной, — совершенно свободно, думал Степка, оно могло проследить за каждым его шагом и узнать, что он везет в чемодане, и нарочно приказать пропустить его.
Двух шагов хватало как раз от одной теневой полосы до следующей. Вот корпус и дверь. Входи!
Вот корпус. Сколько времени ты мечтал о пистолете в правой руке и пистолете в левой руке — входи! Ты умеешь стрелять с левой, стрелять быстро и попадать. Охота тебе стрелять, Степан? Не сворачивай на крыльцо, иди прямо, вокруг холма и к забору… Тебе же совсем неохота стрелять…
Он вошел. За стеклянной дверью мягкий пластмассовый ковер намертво глушил шаги. По лестнице, как река, стекала мягкая дорожка. Степка поднимался с усилием, будто плыл против течения. Корпус был тих и безлюден, тишина жужжала в ушах. Пустой коридор смотрел на Степана блестящими глазами ламп. Редкие двери были толсто сбиты кремовым пластиком.
Дощечки висели наклонно на выпуклой обивке; Степке отсвечивало, ростом он был мал. Приподнимался на цыпочки, чтобы прочесть: «Липилиень Р. А.», потом «Кротова З. Б.» и вот «Портнов В. Б.».
Если бы знать, чего ждет, сидя за этой дверью, тот, который сегодня утром был Вячеславом Борисовичем Портновым, а сейчас неизвестно кто. Степан оглянулся. Показалось, что невидимые пришельцы-гипнотизеры висят над дверями, как воздушные шары, и смотрят невидимыми глазами. И Степка, спасаясь от невидимых глаз, дернул дверь с табличкой и очутился в темном, узком тамбуре между двумя дверьми. Набрав полную грудь воздуха, толкнул вторую дверь и очутился в кабинете, напротив письменного стола.