НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 32
Шрифт:
— Сделали запрос. С Татьяной уже, по всей видимости, говорили. Но она вряд ли знает о его играх здесь, на Хандзе. — С этими словами Поршнев испытующе посмотрел на Дьяковых.
Клара шумно вздохнула, а Сергей виновато развел руками.
— Та-а-ак! — протянул Поршнев. — Это что же, и четырехлетний ребенок пользуется грузовой ВП?
— Нет-нет, что вы! — Клара вздрогнула. — Грузовой только раз, в прошлом году.
— Ну, в таком случае… — начал Поршнев и осекся.
Он увидел, как у Юргиса расширились глаза и слегка отвисла челюсть. Побелели руки Клары, вцепившиеся в столешницу.
— Мама! — раздался плаксивый голос. — Юрка Бобу пнул!
Поршнев обернулся. У стены стояла девочка в синем платьице и держала на руках скалившего зубы тухтеля.
Поршнев сглотнул ком в горле и сипло выдавил:
— А гх-хде Юра? Юра!
— У нас в садике прячется… Его ищут, а он… он Бобу пнул.
— Как ты сюда попала? — дуэтом спросили Поршнев и Жемайтис.
Девочка захихикала.
— Подумаешь! Юрка думает, он один в скакалку умеет. А я всю нашу группу научила. А в доставалку он вообще играть не может. Мам, я его сейчас достану, а ты скажи, чтобы он Бобу не трогал.
Четырехлетняя Татьяна опустила тухтеля на пол, протянула вперед обе руки, зажмурилась и со словами «прятал, прятал, не сказал, а я видел и достал» резко дернула к себе сжатые кулачки. В воздухе слабо пыхнуло фиолетовым, и невесть откуда с грохотом свалился худой взъерошенный мальчишка.
— Юра, Юрочка! — вскочила Клара.
— Ну Танька, ну, вредина! — Мальчик схватил сестру за руку. — Я твоего Бобу… — Он замолчал и окинул взглядом взрослых.
Юра и сам не понял, что он увидел у них в глазах, но на всякий случай быстро и как можно убедительнее сказал:
— Я больше не буду!..
Данил Корецкий
ЛОГИКА ВЫБОРА
Вода была теплой, песок горячим, а воздух раскаленным, и я почти совсем высох, пока пробирался между перебрасывающимися мячом коричневыми девушками в купальниках. Одежда лежала так же, как я ее оставил, а портфель — черный, богатого вида «дипломат» — исчез. Я опустился на красный пластиковый лежак и закрыл глаза. Если бы похититель смог удержать «дипломат» у себя да еще сумел бы его открыть…
Сосредоточиваться не хотелось: купание и солнце оказывали расслабляющее воздействие, и мне пришлось напрячься, превозмогая себя. Вор появился через пять минут — здоровенный парень с наглым лицом, на котором застыла гримаса испуга. Он не понимал, что с ним происходит, почему он вернулся, но инстинкт и прошлый опыт подсказывали: ничего хорошего ждать здесь не приходится.
Когда он поставил портфель и я его отпустил, он на секунду замешкался, ошалело тряся головой, а потом сорвался с места и, опрокидывая ничего не понимающих людей, бросился бежать.
— Чего это он? — удивился сосед справа, средних лет мужчина с могучим торсом. — Псих, что ли?
— Скорее всего, — у меня было еще много свободного времени, и я, установив тент, задремал в тени.
— Еще одно загадочное похищение! — пронзительный мальчишеский голос вернул меня к действительности. — Бесследно пропал из своей квартиры профессор Кристопер! Кто следующий?!
Я купил газету. Первая полоса пестрела броскими
«Зловещая загадка века!», «Куда исчезают известные ученые?», «Кому выгодна утечка мозгов?»
— Что вы думаете по этому поводу? — сосед уже несколько минут заглядывал мне через плечо и наконец не выдержал.
— Что тут думать? Как всегда, одни враки, чтобы поднять тираж.
— Вот как? — он облизнул сухие губы. — А куда же, по-вашему, делся Кристопер?
— Мало ли! Отправился с любовницей в Роганду или растратил казенные деньги, купил паспорт и живет припеваючи под чужой фамилией, а может…
— Бросьте, бросьте! — собеседник протестующе поднял руку. — А остальные? Два физика, генетик, молекулярный биолог, химик, да вот здесь список, — он ткнул пальцем в страницу. — Двадцать шесть человек! Они что, тоже в Роганде? Может, у них у всех любовная лихорадка?
— Ну, этого я не знаю. В мире ежедневно происходит столько событий, что если сделать выборку по совпадающим признакам, у нас появится не меньше сотни необъяснимых загадок.
— Вот именно, — вмешался сосед слева, рыжий толстяк, кожа которого обгорела до шелушения, — обычное совпадение, на которое не стоило бы обращать внимания, да оно оказалось кое-кому на руку. Как же, наживка для дураков! Заглотнул — и пережевывай, а все остальное само собой отойдет на задний план! Вот смотрите, — он выхватил у меня газету, — на последней странице мелким шрифтом, скромно: «Сообщение государственного астрономического общества. Необычная насыщенность небосвода звездами пока еще не объяснена, но никакой опасности это явление представлять не может…»
Толстяк сардонически захохотал:
— И это после месячной истерии про дурное предзнаменование, вселенскую катастрофу, конец света! Ясное дело — правительственный запрет! Чтобы отвлечь людей, сфабриковали сенсацию: исчезновение знаменитых ученых! А те, небось, сейчас на министерских дачах!
— Не знаю, не знаю, — покачал головой сосед справа. — Только вот что, он наклонился поближе и понизил голос. — На моей улице тоже пропали двое муж и жена. Про них-то понятно, в газетах не пишут: люди маленькие, никому не интересные, не то, что Кристопер! Но мы, соседи, знаем: жили — и нет их, а дом не заперт, и вещи все на местах. Что вы на это скажете?
— А то, что мне наплевать! — брызнул слюной толстяк. — Я хочу знать: почему на этом чертовом небе появилась такая уйма этих чертовых звезд?! И самое главное, что меня интересует: буду я жить или сыграю в ящик?! Кто может мне ответить?!
Единственным человеком, который знал ответ, был я. Единственным, во всяком случае, в этом полушарии. По повышенной аффектации и надрыву в голосе чувствовалось, что толстяк пьян. Он смотрел жалкими глазами и явно ждал утешения. Его не волновала судьба цивилизации, да и вообще ничто, кроме собственной шкуры. Свинья. Терпеть не могу животных в человеческом обличье, и мне совершенно не хотелось его утешать. Да и вряд ли бы мой ответ его утешил.