Ни шанса на сомнения
Шрифт:
— И?
— Для нее ничего собственно не изменилось. Мама — рядом, отец- приезжает и балует.
— И как ты его отпускаешь? Не ревнуешь совсем? — кидает на меня любопытный взгляд
— К Эмме? Нет. Я знала, что у Вити есть дочь. И что он ее любит. Просто приняла, что частичка его сердца навсегда отдана ей.
— К Лене… — скармливает Джессе еще кусочек, она у нас еще та попрошайка.
— Нет. Не ревную. Они периодически созваниваются. Он никогда не ныкается. Я слышу, что все их разговоры крутятся
— И что совсем-совсем?
— Я, конечно, совру, если скажу, будто мне абсолютно все равно. Не совсем так. Но… он со мной. И этим все сказано. Я ему доверяю. Да и у Лена вывела из тени своего мужчину.
— Даже так?! — Валя принесла мяч и стала кидать его подальше. Джесси со счастливым визгом срывалась и неслась с ним обратно.
— Сколько ж в ней энергии! А как Витька отреагировал? — отбирает у преданно смотрящего ей в глаза щенка изо рта мяч, чтобы снова его подальше зашвырнуть.
— Спокойно. Лена рассудительная женщина, она никогда не сделает выбор в пользу мужика, если это хоть как-то навредит дочери.
— Короче будете дружить семьями, — усмехнулась Валя по-доброму.
— Постараемся. Если Лена отпустит, летом заберем на месяц Эмму к нам, как раз бассейн должны будем поставить.
— И ты не против?
— Я сама предложила, вижу же, что он по ней скучает. Фу! — я турнула Джесси ногой, когда она стала от переизбытка чувств тащить Валю за штанину.
— Ты стала какая-то другая…
— Просто счастливая.
— Вик, ты не обидишься, если я прилягу? — прикрыв зевок ладошкой, Валя встала, когда я начала собирать тарелки. — Давай помогу.
— Иди. Что тут помогать? Посуду пластиковую я и сама в мусорный мешок выкину.
— Ну давай хоть в холодильник торт захвачу. Никто тебя даже не попробовал, — с улыбкой, и радостью в голосе, накрывает куполом наполеон. — Нам же больше достанется.
Разобрав стол, я помылась и надев свою любимую пижаму начала искать место для подарка Беликовых. Все-таки роскошная лампа. Теплые бежевые стены, освещенные ее мягким светом, создавали ощущение, как будто находишься внутри соляной пещеры, где очень спокойно и уютно.
— Обалдеть, — выдыхает Витя, и закрывает за собой дверь. Провожает взглядом прокатившиеся по потолку капельки света, которые растекаются бледно- желтым свечением по комнате.
— Нравится?
— Нравится. Давай ее в ванной поселим? И будет плескаться как в подземном озере.
— Обалдел? Она стоит, как чугунный мост!
— Это страусиное яйцо?! — поднимает лампу и внимательно рассматривает, мелкие прорези и кристаллы разной формы, которые играют светом и тенью на его лице.
— Итальянское,
— Ну итальянская, так итальянская, — резко переводит тему, обнимая меня. — Потанцуем? — начинает покачиваться со мной под музыку из телека.
— Ты такая красивая… — теплое дыхание согревает мой висок, а исходящий от тела жар плавит кожу. — И так вкусно пахнешь…м-м-м
— А вот ты так себе, — морщу нос. Горьковатый запах табака, чуть разбавленный ароматом кофе, въелся в его бороду. — Ты курил?
— Да. Выкурили с Максом одну сигару.
— Смой с себя запах, пожалуйста. Мне не нравится.
— Все для тебя, родная, — тихо шепчет в ухо. — Я быстро, не засыпай. У меня для тебя подарок!
— Какой? — останавливаю, преграждая путь.
— Как ты там говорила: минуточку терпения?
— Ну Вить…
— Минуточку терпения, Вик…всего минуточку терпения, — подхватывая меня, укладывает на кровать. — Я быстро.
Быстро вылилось в три минуты. Я пялилась в потолок, на стекающие как по кроне баньяна световые блики.
— Ты меня ждешь? — падает рядом на живот в одном полотенце.
— Я жду обещанный подарок.
— Я не могу тебе его отдать!
— Ну Вить! — капризно канючу. — Зачем тогда сказал?!
— Я не могу тебе его отдать, но ты будешь его полноправной хозяйкой. С днем рождения! — протягивает мне конверт.
— Что это? — достаю какой-то договор.
— Твоя кондитерскую.
— Ты с ума сошел?! — закрываю ладонями рот. Невозможный! Он не перестает меня поражать. Хотя о чем это я? Пора бы уже привыкнуть, что я почти все время смотрю на него с открытым от восхищения ртом. Как дура.
— Где?
— Там где мы и присмотрели.
— Откуда деньги? — ахаю, вспоминая сумму.
— Вот давай, ты не будешь, забивать свою прекрасную голову ненужной информацией. Просто знай, что ты для меня — все…
— Я тебя люблю! — забираюсь на него верхом. — Ты самый лучший!
— Целуй!
Наклоняюсь к его уху и тихо-тихо шепчу
— Только долго я не смогу ей заниматься.
— Осенью, да? — чуть отодвигая меня, заглядывая в глаза. У меня в горле перехватывает.
— Как ты узнал? — замираю от волнения.
Перекатывается вместе со мной, нависая.
— Ну, я ж не совсем идиот, Фике, — хмыкнув, ласково проводит пальцем по щеке. — Умею считать и замечать. У тебя месячных после Доминиканы не было, — склонившись, нежно поцеловал мой живот. — Да и грудь стала больше, — коснулся губами сосков через ткань маечки.
— А еще ты пахнешь чуть иначе, ярче и теплее что ли… — втягивает воздух у моей ключицы. — Горячая, и более скользкая там, и чуть иная на ощупь. Очень чувственная… и отзывчивая…Я с ума по тебе схожу.